[Tiresias]

Ребёнок, переживающий за умирающих под ударами рыцарственной добродетели драконов - очень добр или зол? Если резоном для соболезнования служит драконья красота, то это похоже на признак врождённой порочности, зерно греха, что зреет в душе, чтобы развернуться сочетанием чувственности, жестокости и презрения. Вот тебе и tabula rasa.

Comments

[Дейдре]

Не знаю на счет добра и зла, но я тоже переживаю за драконов.
Есть красота греховная, есть красота душеспасительная. Красота греховная вызывает жажду обладания. Красота спасения возвышает и очищает душу. Глядя на дракона, я испытываю своеобразный приход от суммы красоты, величия и недоступности явления.
Красота дракона - это красота иного порядка, недоступная человеку, поэтому ее невозможно присвоить, можно только застыть в восхищении. Рыцарь, не будучи способным присвоить эту красоту, уничтожает ее, его защищает от искушения милосердием знание истины. Точно также адепты технического прогресса, этой новой феодальной добродетели, уничтожают горы, сливают нефть в реки и моря. Они тоже знают истину - свою. Красота греховная в моем понимании вызывает неумную жажду обладания, но ведь драконом невозможно обладать. Сострадание к погубленной красоте мне понятно.
Все мои рассуждения требуют ответа на вопрос "что такое дракон?". Я понимаю его как хранителя сокровищ. Во всех сказках (или почти во всех) у дракона есть сокровища, которыми он сам не пользуется и которые люди стараются у него отобрать, прикрываясь рыцарской добродетелью или иными представлениями о высоком благе. Но в основе этого конфликта лежит человеческое желание (или же его слишком легко туда подставить). Легко изобразить дракона собакой на сене, это то искушение, к которому подталкивают нас оценки многих положительных героев. Но так ли это на самом деле?

[Ef. Saan]

Tiresias, резоном для соболезнования служит то, что рыцарь мудак, лезущий на чужую территорию и пытающийся присвоить то, что он не заработал. А вообще как относишься к дракону, так дракон будет относиться к тебе.