СтатистикаСтатистика
♂ 3 / ♀ 14
Бумажные: 1
Толстые: 1
- берите и читайте прямо сейчас
- бумажная книга из моей библиотеки
17. Кейтлин Даути. Когда дым застилает глаза 2014 ★
Даже если вы еще не были на похоронах, знайте, что в мире умирают два человека в секунду. Восемь человек скончалось за то время, пока вы читали предыдущее предложение. Теперь уже 14.
читать дальшеПрекрасная гробовщица Кейтлин Доути описывает свой первый опыт работы в индустрии и личные отношения со смертью, подводя постепенно читателя к своему революционному отношению к похоронам. Я люблю Доути, и давно подписан на ее канал, а эту книгу даже думал на английском заказать, но не рискнул из-за того, что нехудожественных текстов на инлише еще не читал. Удивился и порадовался, когда вышел перевод. Приуныл от качества этого самого перевода и редактуры. Но читать мешает не сильно, особенно если вы не такой раздражительный как я, и вас не сильно бесят калька с английского, эвфемизм "нетрадиционная ориентация", и манера ставить примечания к общеизвестным фактам и цитатам, а так же словам, значение которых авторка сама объяснила две страницы назад, ты сам-то книгу читаешь, вообще, редактор, блядь?!
Простите.
Вообще, чтение очень приятное, Доути не великая писательница, но эта та книга, которую может написать каждый человек, чтобы рассказать о своем опыте и взглядах. Я бы смело советовал к прочтению.
Так как Доути по образованию не только бальзамировщица, но и бакалавр исторических наук, в книге есть клевые истории:
По мере того, как христианская вера укоренялась, все больше и больше людей хотели быть похоронены внутри и вокруг церкви, в которой находились мощи мучеников, чтобы самим приблизиться к святым. Такая практика захоронений распространилась по всей империи: от Рима до Византии – территории сегодняшних Англии и Франции. Вокруг этих церквей росли целые города.
Спрос рос, а церкви давали людям то, что им было нужно, но, разумеется, не бесплатно. Наиболее зажиточные прихожане хотели быть похоронены в лучших местах, то есть как можно ближе к святым. Если в церкви оставалось пространство, куда мог бы поместится труп, будьте уверены, скоро он там появлялся. Мертвые тела были повсюду, и это вовсе не преувеличение. Наибольшим спросом пользовались полукруг апсиды и паперть у входа. Остальная территория церкви была доступна для всех: тела хоронили под досками пола, на крыше, под свесами крыши и даже в самих стенах. Количество мертвецов внутри стен превосходило число живых прихожан.
Учитывая отсутствие системы охлаждения, в жаркие летние месяцы запах разложения, стоящий в церкви, был невыносимым. Итальянский врач Бернардино Рамадзини жаловался, что «в церкви там много могил, и они так часто вскрываются, что этот омерзительнейший запах ни с чем нельзя перепутать. Сколько бы священное здание ни окуривали благовониями и миррой, этот запах остается крайне неприятным для присутствующих».
Если человек не был достаточно богат или влиятелен, чтобы иметь возможность быть захороненным в церкви, он мог выбрать одну из множества могил во внутреннем дворе церкви.
Некоторые из них достигали глубины девяти метров и содержали внутри себя до 1 500 тел. Такая практика отражала отказ от римских и иудейских предсредневековых представлений о том, что мертвые тела грязны и должны быть захоронены на окраинах города. Средневековый церковный двор стал местом встреч, центром городской жизни, общения и торговли. Там торговцы продавали толпе пиво и вино и устанавливали печи, где выпекался свежий хлеб. Молодые влюбленные ночами гуляли по дорожкам церковного двора, а ораторы произносили там речи, собиравшие толп народа. В 1231 году Совет Руана запретил танцевать на кладбище под страхом отлучения от церкви. Видимо, это было популярное времяпрепровождение, если наказание за него было таким серьезным. Кладбище стало местом, где живые и мертвые достигали социальной гармонии.
Ну и крематорские истории, конечно:
Когда я доставала кости Байрона из печи, то заметила, что его череп остался целым. Я обернулась, чтобы посмотреть, не наблюдает ли за мной кто-нибудь живой или мертвый, а затем начала тащить череп к себе. Когда он приблизился к дверце печи, я взяла его в руки: он все еще был теплым, и я чувствовала его гладкую, но пыльную поверхность даже через промышленные перчатки.
А это она сама:
16. Б.Ю. Тарасов. Россия крепостная. 2011 ★ ★
читать дальшеНаверное, к старшим классам до меня дошло, что "крепостное право" — это такое название для рабства. Во время чтения "Орландо", что "аристократия" — это название для потомков людей, которые в свое время силой урвали больше, чем остальные. Но ни в школе, ни в моих книгах я никогда не видел никаких подробностей о том, какими же были отношения крепостных и русских дворян в реальности. Книга на совершено нетронутую тему, и материал регулярно поражает и изумляет (из 300-страничной книжки я выписал 60 цитат. По цитате на каждые 5 страниц.)
Рекомендую прочитать всем.
Средняя цена «души» в Российской империи равнялась тридцати рублям. Затем, к 80-м годам, цена подросла до ста рублей и продолжала повышаться. Из объявления в «Московских ведомостях», опубликованного в 1800 году и приведенного в начале главы, видно, что стоимость каждого из продаваемых людей в супружеских парах — 200–250 рублей и практически равна стоимости молодой лошади. В Петербурге и в Москве цена на людей была выше, чем в остальных губерниях, и на рубеже веков составляла в среднем 200–300 рублей за «душу».
Конечно, бывали исключения, и достаточно многочисленные. Хорошо обученную актрису, молодую и приятной внешности, могли оценить и в две тысячи рублей, и дороже.
Потемкин купил у графа Разумовского оркестр за 40 000 рублей, а за одну «комедиантку» было заплачено 5000 рублей. Но псари-охотники за породистого щенка платили еще дороже — до 10 000 рублей. Получалось, что при обычной цене за дворовую «девку» в 200 рублей — пятьдесят крепостных девушек стоили столько же, сколько одна редкая охотничья сука. Заядлые любители звериной травли за прославившуюся на охоте борзую отдавали целые многонаселенные деревни.
15. Донна Уильямс. Никто нигде. 1992 ★
читать дальшеВ некотором роде уникальная автобиография, написана аутисткой, которую я бы не назвал высокофункциональной. Возможность подглядеть абсолютно тайный мир
список14. Джаннет Уоллс. Замок из стекла. 2005 ★ ★ ★ отзыв
Папа говорил, что учителя, работающие в этом городе, – не лучшего десятка. Незадолго перед тем уволили миссис Пейдж, которую директор увидел в коридоре с заряженным ружьем. Миссис Пейдж оправдывалась, что хотела мотивировать учеников лучше делать домашние задания, но этот аргумент ей не помог.
Что это. Бестселлер и в США, и у нас, небольшой мемуар о детстве в семье, где родители не хотели работать, а хотели заниматься искусством/разом разбогатеть, быть ближе к природе и имели низкие требования к быту (оч романтично). Я давно приглядывался к книге, останавливали две вещи: 1) многих книга ужасно триггерит, читатели страдают-рыдают, я видел изрядное количество рецензий с вопросом "как она смогла простить таких родителей?!". Рецензии такие мрачные, что я книги побаивался. 2) многие говорили о плохом переводе.
Что в итоге Книга прекрасная. Сразу понятно, почему это бестселлер: Уоллс пишет очень коротко и просто, передавая свои детские воспоминания одно за другим, но в этой простоте умудряется очень ярко и ясно выхватить людей, во всей их сложности. Жалко всех.
Порой Уоллс такая мастерица передачи очень многого очень малым количеством слов:
Динития сильно изменилась. Она начала пить пиво в школе. В банку от безалкогольного напитка она наливала пиво Mad Dog 20/20 и приносила ее в класс. Я поинтересовалась, что с ней произошло, и она сказала, что у ее матери появился новый бойфренд и ситуация дома не самая лучшая.
За день до Рождества Динития передала мне записку с вопросом о том, какие женские имена на букву «Д» я знаю. Я перечислила все имена на «Д», которые смогла вспомнить: Диана, Донна, Дора, Дреама и Диандра, а потом написала вопрос: «Зачем?» Динития передала мне записку со словами: «Кажется, я беременна».
После рождественских каникул Динития в школе не появилась. Прошел месяц, и я решила узнать, что с ней произошло, и пришла к ней домой. Я постучала. Дверь открыл мужчина с цветом кожи кирзового сапога и желтыми от никотина глазами. Он не отворил второй застекленной двери, и мне пришлось разговаривать с ним через нее.
«Динития дома?» – спросила я.
«А чего это тебя интересует?»
«Я бы хотела ее увидеть».
«А она тебя не хочет видеть», – сказал мужчина и закрыл дверь.
После этого я пару раз мельком видела Динитию в городе. Мы помахали друг другу руками, но не обмолвились ни одним словом. Потом я узнала, что ее арестовали за то, что она зарезала бойфренда своей матери.
Тем не менее, рекомендовать книгу всем не могу - ясно, из-за чего людей триггерит: книга, в общем, про то, как безответственность родителей препятствовала благополучию детей. Каждому решать для себя, с чем ему комфортно.
сексуальное домогательство к ребенку и реакция родителейПо ночам родители оставляли входную дверь и все окна открытыми. Они говорили, что при отсутствии кондиционера это единственный способ проветрить помещение от застойного жаркого воздуха. Время от времени в открытую входную дверь забредал пьянчуга или бомж, который принимал наш дом за покинутый. Когда мы утром просыпались, то порой находили незваного гостя спящим в гостиной. После того как этих гостей пробуждали из объятий Морфея, они дико извинялись и поспешно убирались туда, откуда пришли. Мама всегда говорила, что они – всего лишь безвредные пьяницы.
Морин исполнилось четыре года, и она очень боялась привидений. Ей часто снилось, как люди в масках для Хэллоуина крадутся внутрь нашего дома. Однажды, когда мне было почти десять лет, я проснулась от того, что кто-то щупает руками меня между ног. Я не могла взять в толк, что происходит. Дело в том, что мы спали в одной кровати с Лори, и я подумала, что это она как-то неловко повернулась во сне. В полусне я оттолкнула чью-то руку.
«Я просто хочу с тобой немного поиграть», – услышала я мужской голос.
Я моментально узнала этот голос. Это был немытый человек со впалыми щеками, который недавно появился на нашей улице. Он уже несколько раз порывался довести нас до школы и успел всучить Брайану комикс под названием «Дети на ферме», где все мальчики и девочки были изображены только в трусах.
«Извращенец!» – громко закричала я и пнула его ногой. В нашу комнату вбежал Брайан с мачете, которое стояло у него около кровати, и визитер мгновенно ретировался через открытую входную дверь. Папы в ту ночь не было, а когда мама спала, то ее и пушкой было невозможно разбудить, поэтому мы с Брайаном бросились вслед за извращенцем. Мы выскочили на освещенный фонарями тротуар и увидели, как наш незваный гость исчез за углом. Мы некоторое время его искали, и Брайан с досады порубил своим мачете кусты, но тот скрылся без следа. По дороге домой мы били друг друга по плечу и хлопали ладонями в приветствии хай-файв, словно бейсболисты во время матча. Мы решили, что у нас была охота на извращенцев, которая сродни охоте за Чертенком с той лишь разницей, что извращенцы отнюдь не плод нашего воображения, а реальные живые люди.
Когда на следующее утро мы рассказали папе о том, что произошло, он заявил, что уроет этого сукиного сына. Втроем мы вышли на охоту за извращенцами, но не нашли вчерашнего гостя. После этого случая я попросила родителей закрывать на ночь входную дверь и окна, чтобы мы могли спать спокойно, но родители меня не послушались. Они говорили, что им необходим свежий воздух и мы не должны поддаваться страху.
Так что ночью окна продолжали быть открытыми. Морин продолжали сниться кошмары о людях в масках для Хэллоуина. А я с бейсбольной битой и Брайан, вооруженный мачете, время от времени выходили на охоту за извращенцами.
***
+ офигенный отрывокПапа скучал по дикой природе. Он хотел жить под открытым небом с далекой линией горизонта и бродить среди диких животных. Он считал, что для души человека полезно находиться среди койотов, ящериц и змей. Мы созданы жить в гармонии с дикой природой, как индейцы. Вместо этого человечество стремится срубить все деревья на планете и убить всех животных, которых не может приручить.
<...>
Мы остановились около городского зоопарка. Никто из нас раньше никогда не был в зоопарке, так что я даже не совсем понимала, что это такое. Лори считала, что все зоопарки надо запретить.
<...>
В большинстве вольеров за решетками трава была вытоптана и превратилась в грязь. В клетках сидели грустные гориллы, раздраженные макаки, боязливые газели и беспокойные медведи. Многие стоящие около клеток дети кидали в животных арахисовыми орехами и смеялись. При виде этих несчастных зверей у меня в горле появился комок.
«Было бы неплохо прийти сюда ночью и выпустить этих бедняг», – заметил папа.
«Я готова помочь!» – тут же вызвалась я.
<...>
Мы подошли к вольеру гепарда – он был размером с нашу гостиную и окружен решеткой. Одинокий гепард ходил из одного конца вольера в другой. Папа сложил руки на груди и внимательно осмотрел изящную кошку. «Великолепное животное, – сказал он. – Самое быстрое четвероногое существо на всей планете. Конечно, гепарду не нравится жить в клетке, но он уже привык. Интересно, он не проголодался?»
<...>
Папа присел на корточки у решетки вольера. Зверь подошел поближе и внимательно посмотрел на папу. Папа продолжал смотреть на гепарда, но не так сурово, как на аллигатора. Гепард смотрел на папу. Потом гепард сел. Папа перешагнул через веревку, которая отделяла посетителей от решетки вольера, и сел прямо напротив гепарда. Гепард не двигался с места.
Папа медленно поднял руку и обхватил его прут решетки. Гепард посмотрел на папину руку и не двинулся с места. Тогда папа спокойно просунул руку между железными прутьями и положил ее на шею животного. Гепард потерся мордой о папину руку, словно приглашая себя погладить. После этого папа сильно потрепал гепарда по шее, словно гладил большую собаку.
«Ситуация под контролем», – сказал папа и жестом поманил нас к себе.
Мы перелезли через оградительную веревку и присели рядом с папой, наблюдая, как он гладит и ласкает гепарда. За нами стали собираться люди. Кто-то громко сказал, что нам стоит вернуться назад за ограждение. Мы проигнорировали этот совет. Мое сердце часто билось, но я не испытывала страха. Я чувствовала дыхание гепарда, который смотрел прямо на меня. В его янтарных глазах была грусть оттого, что он уже никогда не увидит равнин Африки.
«Я могу его погладить?» – спросила я папу.
Папа взял мою руку и медленно положил на шею гепарда. Шесть животного была мягкой, но одновременно немного колючей. Гепард повернул голову и уткнулся носом в мою руку. После этого животное раскрыло рот и лизнуло мою руку. Папа раскрыл мою ладонь. Гепард лизнул мою ладонь, словно провел по коже наждачной бумагой. Мне стало щекотно.
«Кажется, я ему нравлюсь», – сказала я.
«Еще бы. Кроме прочего, ему нравится, что руки у тебя в попкорне и соли».
За нами собралась небольшая толпа. Какая-то женщина схватила меня за рубашку и принялась тянуть назад за ограждение. «Не волнуйтесь, – сказала ей я. – Мой папа знает, что делает».
«Твоего папу надо арестовать!» – кричала женщина.
«Дети, хватит. Видите буча поднимается? Нам пора идти», – сказал папа.
Мы перелезли через оградительную веревку. Я оглянулась и увидела, что гепард следует за нами по другую сторону вольера вдоль решетки. Мы не успели затеряться в толпе, как увидели, что к нам бежит тучный человек в синей форме. На ходу человек придерживал руками прикрепленные к его ремню фонарь и пистолет, отчего казалось, что он бежит, держа руки на поясе, словно вот-вот пустится вприсядку. Человек орал что-то о правилах и о том, что уже много идиотов забиралось в клетки с животными и ничего хорошего из этого не вышло. Со словами о том, что мы должны немедленно уйти, охранник схватил папу за плечо. Папа оттолкнул его и принял боевую стойку. Некоторые мужчины из толпы принялись хватать отца за руку, и мама сказала, что нам пора идти.
Папа утвердительно кивнул и поднял руки, показывая, что он не собирается драться. Мы двинулись к выходу. Папа покачал головой и заявил, что с этими дураками бессмысленно спорить и драться. Люди в толпе шептались о сумасшедшем и его грязных, похожих на беспризорников детей, но какое мне было дело до мнения окружающих? Никому из них гепард никогда не лизал руки.
Что с переводом. Плохой, но читаемый
Мама много читала: Чарльза Диккенса, Уильяма Фолкнера, Генри Миллера и Перла Бака
Переводчику и редактору невдомёк, что нобелевская лауреатка Перл Бак - женщина
Я никогда не верила в Деда Мороза. В него не верил никто из моих братьев и сестер. Просто мама с папой сказали нам, что Деда Мороза не существует.
Я больше того скажу, в "Деда Мороза" ни один американский ребенок не верит.
.... взглянула на спидометр, который уже показывал 135 километров в час.
«Сейчас увидим, как стрелка спидометра уйдет до конца вправо!»
Я посмотрела на давящую на газ папину ступню. Мы опустили окна, и за нашими головами закружились карты, листы бумаги для рисования и сигаретный пепел. Стрелка спидометра достигла своего предела, остановилась на отметке сто миль в час (150 км в час) и потом выползла на пустое поле за цифрами.
Невозможно выбрать - мили или километры, даже в одном абзаце то переводит единицы, то нет.
В общем, в переводе и редактуре много очень странных мелочей, но к стилю текста у меня претензий нет.
13. Владимир Яковлев. Другое дело 2014 ★ отзыв
У Владимира Яковлева в МИФе серия книг-альбомов про пожилых людей, не утративших искру. Книга полезна для мотивирования приунывших родственников на пенсии, как подарок и оформлена. Хотя МИФ, наверное, инструкцию по использованию туалетной бумаги мог бы оформить в подарочном издании с ляссе и любимым выравниванием по левому краю
Кароч, книга про то, что жизнь после 50 не заканчивается, как бы не убеждало нас в этом отсутствие в России культуры потребления для пожилых (и вообще попытки сделать вид, что их не существует)
ну и наблюденьице:
Истории мужчин
▻Всю жизнь был скульптором, после 50 пришел успех
▻Всю жизнь был успешным биологом, главное открытие сделал после 50
▻Всю жизнь был ресторатором, после 50 сделал состояние на франшизе
▻Всю жизнь был успешным предпринимателем, после 50 стал еще успешнее
Истории женщин
▻Мечтала стать пожарной. Родители заставили получить "женскую" профессию. Была балериной, стюардессой, круглосуточной сиделкой своего тяжелобольного мужа. Овдовев, в 66 лет наконец пошла учиться на пожарную и исполнила мечту всей жизни.
▻Имела высшее образование для работаты в сфере искусства. Чтобы прокормить детей работала буфетчицей, продавщицей, воспитательницей, уборщицей. Когда дети выросли, нашла работу, о которой мечтала всю жизнь
▻Муж запрещал работать и выдавал немного денег на карманные расходы. Овдовев, стала играть на бирже и заработала миллионы
▻Воспитывала шестерых детей, и работала в школе, где они учились. С 70-ти лет стала заниматься музыкой, которую всегда любила
Не все истории такие, канешн, но достаточно показательно
12. Ольга Семенова-Тянь-Шанская. Жизнь "Ивана". Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний 1906 ★ ★ отзывДавно хотел почитать что-нибудь из серии История. География. Этнография и выяснить, насколько она адекватна. Поводом наконец открыть книжку стала статья Жизнь без мультиварки про то, правда ли, что раньше женщины по десятку детей поднимали без подгузников и пылесосов, и ничего, не ныли про "вторую смену". Феминизм пробрался в космо! Статью рекомендую - она щедро сдобрена цитатами из Семеновой-Тянь-Шанской про быт крестьян.
Страшненький у них был быт! Книжечку рекомендую. Очень приятно написана и информация уникальная.
11. Евгения Гинзбург. Крутой маршрут. ★ ★ ★ De profundis
Евгения Соломовна Гинзбург, родилась в 1904 году, кандидат исторических наук, журналистка. Репрессирована в 1937 году, 10 лет в тюрьмах и лагерях, 8 лет в ссылке. Это и есть «крутой маршрут».
Не первый репортаж из ада, что я читаю в своей жизни, даже не первый при этом репортаж захватывающий и увлекательный. Но это первый раз, когда дочитав такую книгу я первым делом хочу открыть с первой страницы и прочитать заново, а не упасть на землю с разорванным сердцем. Когда хвалишь художественные достоинства документа людских зверств, чувство, будто поглаживаешь книгу в обложке из человеческой кожи. Ведь о каких приятностях для читателя может идти речь, когда главное - та правда, которую тебе мертвый автор кричит сквозь года, чтобы ты никогда не забыл. Но "Крутой маршрут" без этого нельзя описать: ТАК написать о неописуемом — это невероятно. Невероятного таланта авторица.
10. Нина Брокманн, Эллен Стёкен Даль. Viva la vagina 2017 ★ ★ ★ отзыв
если коротко: распрекраснейшая книга, читайте, давайте читать детям.
Это научпоп от студенток-блогерш-гинекологинь (под присмотром редактора) про женскую половую систему: анатомия, секс, здоровье, контрацепция. Я понятия не имею, зачем на ней рейтинг 18+, видимо, чтобы восьмиклассницы, не дай православный бог, не узнали про надежность разных видов контрацепции и перестали рожать. Книга для всех - есть главы явно написанные для подростков (первый секс), но современной проверенной информации столько, что и российским гинекологиням, подозреваю, не мешало бы прочитать. Есть так же пару раз обращение к мужчинам-читателям. (Я, кстати, недавно видел подборку хуйни, которую современные мужчины думают про месячные). Кароч, долой невежество и ханжество, книга идеальная — этичная, интересная, полезная. + extra points за самое простое объяснение про интерсекс людей, что я видел
Переводчики и редактора молодцы. Одно замечание: в примечаниях давали пояснения к российской реальности (например, под какими названиями у нас продают названные авторками контрацептивы, гуд), а вот на фразу типа "можете не проверяться регулярно на ВИЧ, это редкая инфекция, в Норвегии в 2015 году им заразились 221 человек" мне кажется важно было бы дать примечание "А в РФ за 2017 год заразились 104 402 человека, проверяйтесь каждый год".
Парочка цитат для примера:
Вы наверняка помните о героическом забеге сперматозоидов, которые мчатся наперегонки, а в качестве награды победитель сможет оплодотворить пассивную яйцеклетку, ожидающую его.
Первое уточнение: яйцеклетка не пассивна. Она не зависает в баре, нервно дожидаясь, когда же появится сперматозоид. Яйцеклетка — это дива, и, как и большинство див, она гламурно опаздывает на вечеринку. Если вы хотите забеременеть, то самое благоприятное время для секса — это дни, предшествующие овуляции.
Яйцеклетка так же активна, как и сперматозоиды. Не сперматозоиды плывут к яйцеклетке, а скорее, яйцеклетка чинно выходит к исстрадавшимся сперматозоидам, которые нередко ждут по нескольку дней.
Второе уточнение: между яйцеклетками идет не менее ожесточенная борьба, чем между сперматозоидами, но по какой-то причине в школе об этом не говорят. Фолликулостимулирующий гормон влияет не на один фолликул в месяц. Как вы знаете, ежемесячно около тысячи фолликулов начинают расти и созревать, но только один из самых больших удостоится чести лопнуть и выпустить свою яйцеклетку на свободу. Другие завянут и отомрут без единого шанса встретиться со сперматозоидом. Возможно, вы думаете, что у фолликулов испытание не столь суровое по сравнению со сперматозоидами: те должны соревноваться не с тысячей соперников, а с миллионами! Но помните, что мужской организм производит много миллионов сперматозоидов каждый день, а мы, женщины, рождаемся с определенным количеством яйцеклеток. И они заканчиваются.
Так почему же яйцеклетки принято называть пассивными, а сперматозоиды — активными, если это не соответствует реальности? Нас это чрезвычайно озадачивает.
***
Очень раннее (и забавное) упоминание прокладки приводится в рассказе о первой знаменитой женщине-математике. Гречанке Гипатии (IV–V век н. э.) ужасно надоел поклонник, и она бросила в него окровавленную тряпочку. Возымело ли это успех, истории не известно.
9. Наоки Хигасида. Почему я прыгаю ★ 2007 отзыв
А вот и дети-аутисты! (я не специально, честно)
"Почему я прыгаю" — это книга мальчика с РАС, которую он написал лет в 14. Книжечка представляет собой ответы на такие вопросы как:
Почему ты повторяешь вопросы, которые тебе задают?
Почему ты не можешь говорить нормально?
Кажется, тебе неприятно держать кого-то за руку?
Почему вы так часто теряетесь?
Конечно, многие ответы верны для Наоки, но не будут верны для других людей с РАС. Зато он в очень маленькой по объему книжечке дает любому желающему взглянуть на жизнь с аутизмом с другой стороны.
Правда ли, что тебе больше нравится быть одному?
«А, не беспокойтесь за него — ему нравится быть одному». Сколько раз мы слышали эту фразу! Я не могу поверить, чтобы кто-то рожденный человеком действительно хотел остаться совсем один. Нет, что нас по-настоящему тревожит, так это то, что мы причиняем вам беспокойство или даже действуем вам на нервы. Вот почему нам трудно находиться среди людей. Вот почему мы часто остаемся в одиночестве.
По правде говоря, мы бы очень хотели быть с другими людьми. Но поскольку из этого никогда не выходит ничего хорошего, мы в конце концов привыкаем быть одни, даже не замечая, что происходит. Каждый раз, когда мне случается подслушать чьи-то слова о том, что я предпочитаю быть один, это заставляет меня чувствовать себя отчаянно одиноким. Как будто те, кто так говорят, намеренно мною пренебрегают.
Что для аутичных людей тяжелее всего?
Вы никогда не замечаете.
На самом деле вы просто не представляете, насколько мы несчастны. Люди, которые заботятся о нас, могут сказать: «Следить за этими детьми — действительно тяжкий труд!» — но вы даже не можете представить, насколько несчастны мы сами — те, из-за кого всегда возникают проблемы, те, от кого нет никакого толку, чем бы мы ни пытались заниматься.
Каждый раз, когда мы делаем что-то неправильно, нас ругают или смеются над нами, а мы даже не можем извиниться. В конце концов мы начинаем ненавидеть себя и впадаем в отчаяние, и так каждый раз. Мы снова и снова задаемся вопросом, зачем мы вообще родились в этом мире в качестве людей.
Но я хочу попросить вас, тех, кто находится рядом с нами весь день, — не нервничайте из-за нас. Когда вы нервничаете, мы чувствуем себя так, как будто вы не признаете никакой ценности за нашей жизнью, — и это подрывает нашу силу духа, которую нам не следовало бы терять. Самым тяжелым испытанием для нас является мысль, что мы причиняем страдания другим людям. Мы можем примириться с тяготами нашей собственной жизни, но мысль о том, что мы можем быть источником несчастья для других людей, для нас просто невыносима.
8. Энн Ламотт. Птица за птицей 1994 ★ отзыв
Читал в марте, восстанавливаю по выписанным цитаткам.
Итак, несмотря на то, что я воображал, будто это книга о писательских привычках знаменитых авторов шедевров, в действительности "Птица за птицей" это экстракт из читаемого Энн Ламонт курса о писательстве для студентов. Она делится своим опытом и приемами.
Приступайте каждый день в девять утра или, скажем, в десять вечера. Заправляйте страницу в машинку или включайте компьютер и открывайте нужный файл. Потом вы будете смотреть на него битый час. Потом начнете раскачиваться из стороны в сторону, сначала легонько, потом все сильней, как огромный ребенок-аутист.
Да, книга очень смешная. И страдальческая. Энн Ламон вам не Кэмерон, которой Творец диктует, Энн про все страдашки писательской стези рассказывает (студентам это не нравится)
При виде известного автора — публикуемого, может быть, даже состоятельного — люди обычно думают: он каждое утро садится за стол в превосходном настроении, чувствует в себе бездну таланта, придумывает великолепный сюжет, а затем вдыхает полной грудью, закатывает рукава, вертит туда-сюда головой, чтоб размять затекшую шею, и начинает выдавать абсолютно готовые абзацы и главы, печатая со скоростью судебной секретарши. Но все это — заблуждение профанов. Я знаю нескольких прекрасных писателей, любимых, популярных; они неплохо зарабатывают и очень талантливы.
Ни один из них не садится за работу каждое утро, полный бодрости и энтузиазма. Никто не выдает легкий, искрометный текст с первого раза. Ну хорошо, знаю я одну такую, но мы ее не очень любим. Мы не считаем ее человеком с глубоким внутренним миром или Божьей избранницей.
Ну ладно, писать тяжело, но зато можно вымучить же шедевр, опубликоваться и проснуться богатым, знаменитым и счастливым? Энн говорит - «ни фига» (цитата не точная). Несмотря на то, что Ламонт не сулит, кажется, вообще никакого удовольствия от работы писателя, она явно старается донести мысль, что писательство - это вообще самое стоящее, чем можно в жизни заняться.
Публиковаться вообще не так важно, как думают многие. Важно писать.
7. Патти Смит. Просто дети. 2010 ★ ★ история одной дружбы
Книга Патти Смит об отношениях с Робертом Мэпплторпом, их юности в конце 60-х начале 70-х на Манхэттене.
Ну, конечно же, я понятия не имел, кто вообще такая Патти Смит, и какое отношение она имела к гению Мэпплторпу, книгу взял, потому что она мне примелькалась хорошими отзывами и рейтингом (теперь слушаю её потрясающий альбом Horses и поражаюсь неодоцененности). Приятная, увлекательная автобиография, искренняя, и написанная с большой любовью (слова про то, какая это приятная книга я пишу с красными от рыданий глазами).
Патти приезжает в Нью-Йорк, знакомится с Робертом, в котором обретает настоящую родственную душу, селится с ним в бруклине, где они, нищие, голодные и изолированные, без остановки творят.
Роберт амбициозен, Патти видит себя скорее музой. Её ранние юношеские фантазии: поддерживать гения, помочь ему раскрыться, творить. Но Роберт тащит и её: пиши, рисуй, пой. Со временем, как её симпатии переносятся с Диего Риверы на Фриду Кало, так и её идентификация меняется с просто музы, на музу и творца.
Одна из самых сильных и страшных сцен книги, на мой взгляд, это побег Патти и больного Роберта из жуткого вшивого отеля, пристанища безнадежных. Они сбегают по пожарной лестнице, потому что должны за номер, и из окон им машут, прощаясь, те, кому из этого отеля уже не вырваться.
Патти отдает последние деньги таксисту и называет отель "Челси", потому что сколовшийся балетный танцовщик - их сосед по гостинице, сказал, что там иногда дают номера под залог произведений искусства. И, о господи, их заселяют в номер под залог двух папок с рисунками.
С "Челси" начинается их с Робертом жизнь тусовке творческих людей. Это в "челси" Патти регулярно ловит такси для подвыпившего Уильяма Берроуза, там однажды Сальвадор Дали кладет ей руку на голову и называет "готическим вороном", оттуда соседи по отелю берут их "к Максу", где обретается свита Энди Уорхола, и там Роберту впервые одалживают полароид.
Во второй половине книги я уже запутался в именах всех тех людей, что окружали Патти и Роберта, но деньги и связи положительно сказываются на возможностях художников. Роберт реализовывается в фотографии, а Патти в роке.
Больше всего умилило как Патти Смит заново изобрела рок-музыку: сначала она просто читала свои стихи, потом пригласила гитариста для аккомпанемента, потом решила добавить фортепиано, а потом бас, потому что:
А началось все с бас-гитары Ричарда Хелла – медно-красной “Данэлектро”, мы ее купили у него за сорок долларов. Я вздумала ее освоить: сочла, что не так-то это сложно, раз гитара маленькая. Ленни показал мне, как взять “ми”. Я взяла “ми” и проговорила: “Иисус умер за чьи-то грехи – но не за мои”. Эту строчку я написала несколькими годами ранее. Она была моим кредо – я клялась сама отвечать за свои поступки. Против такого человека, как Христос, бунтовать стоило – он и сам был воплощенный бунт.
Эту чудную атмосферу 60-70х пережили далеко не все. Сама Патти пишет, что ей по случайности досталась счастливая лошадка. Самые яркие и талантливые гибнут: рак, самоубийство, наркотики.
Роберт умирает от СПИДа в 1989, в 42 года.
__________________
Я понял, что если не напишу хоть по строчке про то, что успел прочитать, то останусь без списка вообще в этом году. А такое невозможно даже вообразить.
6. Джоан Дидион. Синие ночи. 2011 ★ ★ ★ отзыв
Великолепная книга. Знаете, случаются с вами такие книги, после которых вообще не понимаешь, как можно что-то читать. Ведь всё остальное очевидно хуже. Мне было сложно сообразить, определить шестую строчку в этот список, или начинать художественный, несмотря на то, что "Синие ночи" это честная, даже не беллетризированная автобиография — настолько это Литература.
Книга о том, о чём мы никогда, никогда не решаемся говорить, несмотря на то, что это самое главное, самое страшное в жизни каждого из нас.
Всему свое время. Время — весне и время — осени. «Не представляю, как можно жить без смены сезонов», — часто говорят нью-йоркцы, объясняя, почему для них неприемлем переезд в Южную Калифорнию. На самом деле в Южной Калифорнии сезоны тоже меняются (есть, например, «сезон пожаров», или «сезон, когда пожар надвигается», или «сезон дождей»), но все эти южнокалифорнийские сезоны, которые обрушиваются как гром среди ясного неба, больше похожи на удары слепой судьбы, чем на раз и навсегда заведенный порядок. В отличие от времен года, которыми так дорожат на Восточном побережье. Смена сезонов в Южной Калифорнии вызывает ассоциации с насилием, с неистовством, но не обязательно с гибелью. Смена времен года в Нью-Йорке — неумолимое опадание листвы, постепенное сокращение светового дня, синие ночи — ассоциируется только с одним: со смертью. Было время, когда у меня была дочь. Это время прошло. Но на смену ему пока не пришло другое, когда бы я не слышала, как она подпевает кассетному магнитофону.
5. Эйлин Пауэр. Люди средневековья 1924 норм отзыв
Многие недостатки этой книги как научно-популярной (как то: пересказ неясно каких источников, или отсутствие малейшей претензии на академичность и беспристрастность взгляда) полностью исчерпали себя, когда я с удивлением обнаружил, что книга написана в 1924 году. Какие могут претензии? Заодно объясняет умиление, с которым авторка описывала отношения престарелого мужчины с его 15-летней женой.
"Люди средневековья" — это книга о жизни простого средневекового человека: крестьянина, монахини, торговца шерстью... и почему-то Марко Поло. После вводной главы о "предшественниках" следуют шесть глав, каждая из которых описывает реально жившего типа или некий собирательный образ. В основном необыкновенно скучно, но есть и любопытные вещи
цитата Снова и снова мы находим в документах жалобы церковных советов на то, что «танцующие женщины распевали хором непристойные песни», а крестьяне любят «баллады, плясовые, грубые скабрезные песни и тому подобные творения дьявола». Подобные песни пели порой и сами священнослужители. Снова и снова епископы в своих указах запрещали распевать непристойные песни и плясать на церковном дворе, но все было напрасно. Во всех странах Европы в течение всего периода Средних веков, до самой Реформации и даже после нее, деревенские жители пели и танцевали на церковном дворе. <...>
Более поздние документы рассказывают нам о священнике из Востершира, которому всю ночь не давали спать плясавшие на церковном дворе крестьяне, которые распевали песню с таким припевом: «Пожалей же меня, милая моя!» Этот мотив так крепко привязался к нему, что утром, служа мессу, он вместо того, чтобы спеть Dominus vobiscum, произнес: «Пожалей же меня, милая моя». Разразился грандиозный скандал, попавший даже на страницы хроники.
Самая интересная на мой взгляд, глава посвященная женским монастырям - Эйлин в качестве образа для этой главы выбирает не реальное лицо, а аббатису из Чосеровских Кентерберийских рассказов - мадам Эглантину.
цитатаБолее шести веков епископы вели священную войну против модных одежд в монастырях и ничего не добились, ибо, пока сестры свободно общались с мирянками, ничто не могло помешать им перенимать светские моды. Иногда несчастным епископам, полным мужского изумления, приходилось, путаясь в названиях, составлять целые списки модных штучек, которые монахиням носить запрещалось. Синоды запрещали, а епископы и архиепископы недовольно качали своими седыми головами, увидев золотые заколки и серебряные пояса, кольца с драгоценными камнями, туфли со шнурками, туники с кушаками, большие вырезы и длинные шлейфы, яркие расцветки, дорогие ткани и роскошные меха. Монахини должны были носить покрывала, надвинув их на лоб до самых бровей, чтобы его совсем не было видно, но, как на грех, высокий лоб был в большой моде, и многие дамы даже подбривали волосы, чтобы он казался еще выше. И монахини не смогли устоять перед искушением открывать свой лоб, иначе как бы Чосер узнал, что у мадам Эглантины такой «высокий чистый лоб»? Если бы она носила покрывало, как полагается, то ее лоб никому не был бы виден, и отец английской поэзии, наверное, лукаво подмигнул, запоминая эту деталь, а современники, читая его книгу, быстро обо всем догадались. А тут еще и фермуар да ладно скроенный плащ…
***
цитата В течение всего Средневековья собор за собором, епископ за епископом, реформатор за реформатором тщетно пытались запереть их <монахинь> в монастырских стенах. Эта борьба началась в 1300 году, когда папа издал буллу, согласно которой монахиням запрещалось покидать стены своей обители, за исключением только самых чрезвычайных ситуаций, и ни один мирянин не должен был допускаться туда и посещать их без особого разрешения и уважительной причины.
Может быть, современному читателю станет жалко бедных монахинь, но жалеть их нечего, поскольку никому никогда не удавалось заставить их подчиниться этому указу, хотя епископы пытались сделать это в течение двух столетий, до тех пор пока король Генрих VIII не распустил женские обители и не обрек всех монахинь на мирскую жизнь, хотели они этого или нет. В одном монастыре в Линкольнской епархии епископ выставил на всеобщее обозрение папскую буллу и приказал всем сестрам подчиниться запрету папы, но, когда он уезжал, они догнали его у ворот и швырнули этот указ ему прямо в лицо, крича, что никогда не будут выполнять его.
***
цитатаБольшую часть дня, за исключением перерывов на отдых, в монастыре должна была царить полная тишина, и если Эглантине нужно было что-то сообщить своим сестрам, то ей приходилось делать это знаками. Люди, составившие списки знаков, которыми пользовались в средневековых монастырях, сумели соединить в них исключительное чистосердечие с крайне скудным чувством юмора, и та бешеная жестикуляция, которой монахини сопровождали свой обед, часто вызывала смех, какого не было бы, если бы им было разрешено говорить. Сестра, которая хотела рыбы, должна была «изобразить рукой, как рыба машет своим хвостом», та, которой захотелось молока, должна была «пососать свой левый мизинчик», чтобы получить горчицу, сестра должна была «вставить нос в сжатый правый кулак и потереть его», чтобы попросить соль, надо было «щелкнуть большим и указательным пальцами правой руки над большим пальцем левой», та, которой хотелось вина, должна была «провести указательным пальцем вверх и вниз по кончику большого пальца, поднятого на уровень глаз», а монахиня, которая вспомнила, что не припасла ладана для мессы, и раскаявшаяся в этом грехе, должна была «засунуть себе пальцы в ноздри».
Еще любопытная глава про того самого престарелого мужа: Эйлин с умилением рассказывает в главе "Жена домовладельца" о книге, которую домовладелец из Парижа написал между 1392 и 1934 годами для девочки, на которой женился, чтобы научить её вести богатый дом.
цитата «Ты, будучи девочкой пятнадцати лет, в первую неделю нашего супружества просила меня, чтобы я был снисходителен к твоей юности и твоим робким и неумелым услугам, пока ты не увидишь и не узнаешь побольше, после чего ты обещала заботиться обо мне со всем усердием и старанием… как я помню, ты робко просила меня во имя Божьей любви не делать тебе грубых замечаний при незнакомцах и слугах, а говорить тебе о твоих ошибках каждую ночь и каждый день в нашей спальне и указывать тебе на неподобающие и глупые вещи, которые ты совершала в течение прошедшего или прошедших дней, и подвергать тебя наказанию, если на то будет моя воля, и благодаря моим наставлениям и поучениям ты сможешь исправиться и делать все, что в твоей власти, согласно моей воле. И я хорошо обдумал твои слова, и благодарю тебя за них, и с тех пор часто их вспоминал. Знай же, дорогая сестра, что все, что ты делала с тех пор, как мы поженились, и до сегодняшнего дня, и все, что ты будешь делать потом, было сделано хорошо и с добрыми намерениями и всегда радовало, радует и будет радовать меня. Ибо твоя юность извиняет отсутствие у тебя мудрости и будет извинять все, что ты будешь делать с добрыми намерениями порадовать меня. И знай, что меня не сердит, а скорее радует то, что ты выращиваешь розы и фиалки и что ты плетешь венки, танцуешь и поешь, и я хотел бы, чтобы ты продолжала делать это в обществе наших друзей и арендаторов земель нашего поместья, ведь в твои годы совершенно естественно и пристойно проводить так время, если, конечно, ты не пожелаешь и не предложишь мне участвовать в пирах и танцах слишком знатных господ, ибо это совсем не подобает тебе и не по силам ни твоему, ни моему поместью!»
В общем, пиздец как мило, но источник информации о домоводстве XIV века очень хороший.
цитатаВ этой, как и других средневековых поваренных книгах, современного читателя больше всего поражает продолжительность пиров и обилие блюд на них, а также разнообразие сильно сдобренных пряностями кушаний. Здесь были черные пудинги и колбасы, телятина и говядина, угри и селедка, пресноводная рыба и рыба, которую ловили в открытом море и на отмелях, обычные похлебки без пряностей и пряные похлебки, мясные супы и супы постные, мясо, жаренное на вертеле, кондитерские изделия и салаты, различные соусы, вареные и невареные, похлебки и жидкие каши для инвалидов. Некоторые блюда были изысканными, другие расстроили бы наше пищеварение. В острые соусы с добавлением уксуса, кислого сока недозрелых плодов и вина клали много муки, гвоздики, корицы, сыти, перца и имбиря и подавали (кто бы мог подумать!) к мясным блюдам. В самые разнообразные блюда добавляли много миндаля, как это до сих пор делается в Китае и других странах Востока, его использовали гораздо щедрее, чем в современной европейской кухне. Верный вкусам своего народа, домовладелец включил в книгу рецепты приготовления улиток и лягушек.
Для современного повара некоторые инструкции кажутся весьма неопределенными, например, совет дать какому-то блюду кипеть столько времени, которое требуется, чтобы прочитать молитвы «Отче наш» и «Мизерере», однако на кухне, где не было часов, какой еще совет можно было дать?
***
цитатаПовар, нанятый мастером Элиасом, привез с собой своих слуг, а в Париже взял два франка для оплаты их работы и чаевые. Затем были еще швейцары, «грузные и сильные», которые стояли у дверей, и чиновник, чтобы подсчитать расходы, хлеборезы и водоносы, два сквайра, которые прислуживали у кухонного шкафа, выдавая тарелки и блюда, еще два — у другого шкафа, выдавая ложки и чашки и наливая вино для гостей, и еще двое — в буфетной, выдавая вино, которое подносили им их слуги. Пир обслуживали два метрдотеля, которые расставили серебряные солонки на столе для почетных гостей, а также четыре больших позолоченных кубка, четыре дюжины простых кубков, четыре дюжины серебряных ложек, кувшины и кружки для подаяния и блюда для засахаренных фруктов, а потом провожали гостей на отведенные для них места. У каждого стола был главный официант и двое подавальщиков, девушка, которая изготовляла для гостей венки из цветов, женщина, следившая за бельем и застилавшая супружескую постель, и прачка. Полы были усыпаны фиалками и зеленой травой, а комнаты украшены майскими ветками (все это было куплено рано утром на рынке); имелся большой запас факелов и свечей. Небольшие свечи ставили на столы, накрытые для ужина, а большие факелы воткнули в держатели на стенах или раздали гостям, чтобы они несли их во время торжественной процессии, ибо ужин закончился «танцами, пением, вином с пряностями и процессией с зажженными факелами». По этому случаю менестрелям заплатили восемь франков, помимо ложек и других подарков, полученных ими во время пира; были приглашены также акробаты и мимы для развлечения гостей.
Цитата из домовладельца о том, какой должна быть жена, которая даже Эйлин допекла:
цитата«Если говорить о домашних животных, то ты видишь, как гончая, или мастиф, или маленькая собачка, находясь на дороге, за столом или в постели, всегда льнет к тому человеку, который ее кормит, и уходит ото всех других или проявляет в их присутствии робость или гнев; и, если собака находится далеко, она всегда сердцем со своим хозяином и не сводит с него глаз; даже если хозяин бьет ее или бросает в нее камни, собака всегда идет за ним, виляя хвостом и ложась у ног хозяина, стараясь успокоить его, и по рекам, по лесам, в сражении и во время нападения разбойников она следует за ним… Поэтому женщины, которым Бог дал природное чувство и разум, должны испытывать совершенную и искреннюю любовь к своему мужу; и поэтому я молю тебя быть любящей и нежной со своим мужем».
Такие были две самые интересные главы.
цитатаПосетителя палаты лордов, глядящего с почтением на августейшее собрание, не может не поразить округлый нескладный предмет, стоящий перед троном, — на этом нескладном предмете в течение всей сессии парламента сидит лорд-канцлер Англии. Этот предмет — мешок с шерстью, и он набит до краев чистейшей историей, как и весь зал, где правит лорд-канцлер. Этот мешок напоминает нам о ткачах, работавших на механических ткацких станках, которые сделали Англию великой, — не о тонком вкусе пряностей, которые привозили сюда для переработки с разных концов света, не о прочном металле, извлеченном из ее недр, но о шерсти, которая из года в год покрывала ее черномордых овец. Сначала в форме необработанного сырья, которое охотно покупали все производители одежды в Европе, потом — в виде тканей, сотканных в ее собственных городах и селах и развозимых на кораблях по всему миру, шерсть заложила основу экономической мощи Англии до самой Промышленной революции, когда ее место заняли хлопок и сталь. Поэтому, если вы посмотрите на старые картины, изображающие палату лордов во времена правления Генриха VIII и Елизаветы I, вы увидите, что перед троном стоит мешок с шерстью, который находится там и по сей день. И лорд-канцлер сидит на нем потому, что именно благодаря этому мешку Англия стала процветающей державой.
***
и последняяВ ту пору, когда жил Пейкок, среди преобладавшей системы надомных работ стали появляться уже миниатюрные фабрички. Суконщики устанавливали в своих домах ткацкие станки и нанимали бродячих ткачей. Рабочие, трудившиеся в домашних условиях, были этим очень недовольны, ибо их либо превращали из свободных мастеров в наемных работников, обязанных трудиться в доме хозяина, либо они обнаруживали, что оплата их труда уменьшается из-за конкуренции странствующих ткачей. Более того, суконщики иногда покупали станки и сдавали их в аренду свободным ткачам, которые в результате этого попадали в определенную зависимость от хозяина. В течение всей первой половины XVI века ткачи из текстильных районов Англии засыпали парламент петициями с требованием отменить эту практику. Похоже, что они предвидели появление в Англии фабричного производства, при котором рабочий уже не будет собственником сырья, инструментов, мастерской или продуктов своего труда и ему будет принадлежать только его труд, а бывший свободный ткач превратится в наемного рабочего. Все это ткачи поняли задолго до того, как фабричная система утвердилась в стране. Практика сдачи станков в аренду появилась и в Эссексе, откуда примерно через двадцать лет после смерти Томаса Пейкока ткачи направили в парламент петицию против суконщиков, которые завели у себя дома не только свои собственные станки, но и своих ткачей и сукновалов, чем обрекли авторов петиции на голод и нищету, «ибо богатые люди, суконщики, заключили между собой соглашение платить единую цену за изготовление означенного сукна». Эта цена была такой мизерной, что, работай они весь день и всю ночь, в праздники и в будни, все равно не смогли бы прокормить свои семьи. В результате этого многие ткачи потеряли свою независимость и превратились в слуг богачей.
4. Сомали Мам. Шепот ужаса. 2005 ★ ★ отзыв
.....
Не знаю, на каком языке была написана книга, и какое название ей давала сама Сомали, но находка переводчицы на русский, по-моему, очень удачная. Шёпот ужаса. Конгруэнтное название. Идеально отражает содержание.
В общем, я представлял, чего ждать от книги про траффикинг, чего я не знал, так того, что книга женщины, борющейся с сексуальным рабством женщин и детей в Камбодже — это автобиография. Сомали пишет про детство и юность, и ты думаешь, о боже мой, невежественный XX век, дикие были времена. Сомали подбирается к настоящему времени, и, о, вот где начинается настоящий страх.
Автобиография настолько безыскусная и искренняя, что, дочитывая книгу, я невольно заподозрил, что за ней стоит продуманный замысел. Но посчитал, что даже если прошлое Сомали Мам сшито из историй других женщин — это не имеет никакого значения. Это ничего не меняет. Но должен был об этом упомянуть, ибо имеется на западе какой-то скандал по поводу книги.
Книга хорошая. Единственная причина, по которой рядом с её названием не стоит моя звёздочка-рекомендация, - это моё понимание, что не каждому хочется глядеть в бездну.
3. Юлия Юзик. Невесты Аллаха. Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России 2003 ★ отзыв
Мой выбор литературы в январе был обусловлен новогодним лайвлибовским постом с самыми-популярными-в-ушедшем году. В топе подборок там Her-story. Оттуда и набрал. Но если первые две книги года были осознанно феминистичными, то Юлия Юзик явно не феминистка. Сексизм некоторых её высказываний (о переживших сексуальное насилие, например) просто поражает.
Но.
Эта журналистка после терактов начала нулевых с участием смертниц, единственная возможно, увидела в этих женщинах не условных опасных мусульманок, а людей. И взялось за то, чтобы выяснить судьбу и мотивы каждой из них. Уехала в Чечню, и выяснила некоторый пиздец. Когда читаешь об этом, как-то даже очевидным всё кажется, и как это ты сам раньше людей не замечал?
С утра мы ждали того человека, которому я должна была передать сумку. Его все не было на работе. Шамиль психовал, ругался, мы кружили по городу, и я молила Аллаха, чтобы он подольше не появлялся. Это же были последние часы моей жизни. Я понимала, что в сумке что-то не то, она такая тяжелая была. Понимала, зачем они меня до этого на видеокамеру снимали, просили какие-то слова сказать. Что-то про Аллаха. Я уже ни живая, ни мертвая была. Бежать некуда. Смерть — и там, и там. Потому я, когда в РОВД зашла, все-таки сумку сняла с плеча и шла медленно, чтобы поменьше народу погибло вокруг.
Иду и думаю: сейчас! Вот сейчас! Интересно, я боль почувствую или не успею? И что от меня останется? И кто меня похоронит? Или вообще не похоронят — как убийцу. Как страшно, мамочка! Пока я думала, оно и рвануло. Шамиль в машине взрывчатку привел в действие.
Такой шум поднялся, крики, нога болит, кровь хлещет из меня. Но я-то жива! Милиционеры сразу поняли, что, если меня вывезти в больницу, меня там убьют. Я реву, пытаюсь что-то объяснить. Врачей мне прямо в милицию и привезли. Там меня и прооперировали — в отделении.
За это книге звезда. Методология же и изложение фактов вызывают миллион вопросов просто. Не ясно, как ей доверять.
2. Катрин Марсал. Кто готовил Адаму Смиту? 2015 ★ ★ ★ отзыв
Эссе в шестнадцати главах, посвященное сардонической критике современной экономической модели мира с позиций феминизма. Главная мысль в этой цитате.
Книга лютая. Из тех текстов, читая которые, я периодически ловлю себя на том, что вместо чтения воображаю себе жизнь на крайнем севере. Вот я в шубе, вот мои олени, а вокруг чернота и белизна. Нет никакой необходимости или возможности контактировать с остальным миром. Эскапизм — мир настолько кошмарен, что я сбегаю в воображаемое безопасное место.
Очень рекомендую к прочтению. Главы сначала кажутся разрозненными, а мысль Катрин - скачущей и неясной, но поверьте, когда она закончит, мазки соберутся в картину невероятной силы.
1. Анна Шадрина. Дорогие дети. Сокращение рождаемости и рост «цены» материнства в XXI веке. 2017 ★ ★ отзыв
Книга об изменении взгляда постсоветского общества на материнство.
социальный порядок, в котором мы живем, натурализируя материнский труд как «естественную потребность женщин заботиться о других», делает этот труд «невидимым».
Материнство сложно воспринимать в терминах затрат, усилий и жертв, поскольку в исполнении матерей забота обозначается всеобъемлющим понятием «любви», которую матери обязываются испытывать и отдавать другим. При подключении рыночных механизмов к выполнению работы, связанной с заботой, однако, становится очевидным, что риторика «материнского блаженства» исключает из традиционной экономики миллионы людей, чей труд не возмещается и не защищается социальными гарантиями.
Одно из главных достоинств книги в моих глазах - это язык, которым она написана. Такой восхитительный, лёгкий разговорный академический. Её просто очень приятно читать! Но это не единственное достоинство: не обошлось без новых для меня мыслей, конечно же.
В широком смысле центральной дефиницией экономики услуг является любовь: рынок предлагает внушительный спектр сервиса, связанного с приязнью и заботой за деньги. При этом демонстрация любви к работе часто включена в профессиональные обязанности. Арли Рассел Хохшильд на примере работы бортпроводниц/ков объясняет, что люди научились контролировать и продавать главный атрибут эмпатии — улыбку. Так, улыбка члена экипажа во время авиаполета служит символом безопасности и сигналом надежности. В то время как скорбные интонации агента похоронной службы обозначают сочувствие и сострадание тем, кто понес утрату. Работу, связанную с выражением чувств, Хохшильд предлагает называть «эмоциональной работой», а способность управлять чувствами в коммерческих целях — «менеджментом эмоций». Исследуя рынок эмоционального труда, теоретик задается вопросом, насколько чувства сегодня принадлежат сотрудникам/цам сервисов, если выражение неконвенциональных переживаний или отсутствие характерных атрибутов эмпатии влекут за собой штрафные санкции