★ хорошо ★ ★ превосходно ★ ★ ★ идеально
- горячо рекомендую. Можно брать и читать
♂ / ♀️ - пол автора
- бумажная книга из моей библиотеки
- психология, наука о
СтатистикаСтатистика
♂ 11 / ♀ 3
Бумажные: 2
Толстые: 3
14. Дарья Саркисян. Обои-убийцы, ядовитая вода и стул-обольститель. 2017 ★
остальной список книг13. Саймон Сингх, Эдзард Эрнст. Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием 2008 ★ ★ отзыв
512 с
Ибо две суть вещи: наука и мнение; из них первая рождает знание, второе - невежество.
Гиппократ
Книга оценивает действенность нескольких методов альтернативной медицины, а главное, демонстрирует читателю механизм двойных слепых исследований и объясняет, почему только клинически проверенным методам лечения можно доверять. Сейчас книг на эту тему не мало, но похоже "Ни кошелька, ни жизни" - самая классная. Авторы потрясающе интересно пишут, рассказывают множество драматических историй из медицины, от книги просто не оторваться.
цитатыОсновной принцип клинических испытаний прост и восходит еще к XIII веку, когда император Священной Римской империи Фридрих II провел один эксперимент, чтобы проверить, как физические упражнения влияют на пищеварение. Два рыцаря съели одинаковый набор блюд, после чего один отправился охотиться, а другой улегся в постель отдыхать. Через несколько часов обоих убили и изучили содержимое их желудочно-кишечного тракта. Оказалось, что у спавшего рыцаря пища переваривалась быстрее. Критически важным было участие в эксперименте именно двух рыцарей, подвергнувшихся разной физической нагрузке (один активно двигался, другой отдыхал), поскольку только тогда степень, в которой пища переварилась у первого, можно было сравнить с этим показателем у второго. Главная цель клинического испытания – сравнить последствия двух (или более) ситуаций.
***
Сэр Рональд Фишер, британец, который в начале ХХ века ввел принципы проведения научных исследований, часто вспоминал один случай, прекрасно показывающий, как просты они по своей сути и какой это мощный инструмент. Однажды в Кембридже Фишера втянули в спор о том, как нужно готовить идеальный чай. Одна дама настаивала, что чай получается вкуснее, если его наливать в молоко, чем если, наоборот, добавлять молоко в чай. Собравшиеся же за столом ученые утверждали, что разницы нет никакой. Фишер тут же предложил провести испытание: в данном случае сравнивать предстояло вкус молока, добавленного в чай, и чая, налитого в молоко.
Спорщики приготовили несколько чашек чая, в который добавляли молоко, и столько же чашек чая, который, наоборот, наливали в молоко, и предложили той даме определить, где какой напиток. Хотя готовили чай втайне и сами чашки были совершенно одинаковыми, дама действительно безошибочно определила, где чай наливали в молоко, а где молоко – в чай. Испытания показали, что разница и правда есть. Дама оказалась права, а ученые ошибались. Кстати, наука может объяснить, почему при таких способах приготовления чай и в самом деле имеет разный вкус. Когда наливают молоко в чай, напиток получается хуже, потому что молоко перегревается, белки в нем портятся – и приобретают легкий кисловатый привкус.
***
В 1996 году исследовательница Эмили Роза из Колорадо решила подвергнуть испытанию метод целительных прикосновений, проверив способности двадцати одного целителя. Она просила каждого из них просунуть обе руки в специальные отверстия в ширме. Затем подбрасывала монетку, чтобы определить, к какой руке целителя поднести собственную ладонь – к правой или к левой. Тот должен был почувствовать энергетическое поле исследовательницы и сказать, куда она поднесла руку. Суммарно все целители предприняли 280 попыток, причем каждый до начала эксперимента был уверен, что безошибочно почувствует положение руки исследовательницы. Простое угадывание привело бы к правильному ответу в 50 % случаев, однако специалисты, практикующие целительные прикосновения, верно определили положение чужой руки лишь в 44 % случаев. Эксперимент продемонстрировал, что энергетическое поле, скорее всего, не более чем плод воображения целителей.
Следует отметить, что Эмили было всего 9 лет, когда она проводила это исследование. Оно задумывалось как проект для школьной научной ярмарки, однако два года спустя девочка при помощи своей матери, работавшей медсестрой, описала получившиеся результаты, которые были опубликованы в авторитетном издании Journal of the American Medical Association. Насколько нам известно, Эмили стала самым молодым автором научной статьи, опубликованной в рецензируемом медицинском журнале.
А вот история про Флоренс Найтингейл здорово меня пристыдила. Я-то думал об этой леди в лучших традициях авторов-мужчин викторианской The Times:
«Где бы ни вспыхнула болезнь в самой опасной своей форме, там всегда появляется эта несравненная женщина. Ее благотворное присутствие несет добро и утешение даже испускающим последний вздох. В этих госпиталях она без всякого преувеличения ангел-хранитель: при виде ее хрупкой фигурки, беззвучно скользящей по всем коридорам, лица врачей и больных смягчаются от благодарности».
Ангел, хрупкая фигурка, и исцеляет скорее "благотворным присутствием", в общем, не медик, а символ милосердия, очень миленько. Я был неправ. Флоренс Найтингейл — мать доказательной медицины.
Отрывок о Найтингейл, жирный шрифт - мойДобровольно отправившись на войну, к ноябрю 1854 года она уже руководила госпиталем в Скутари в Турции, который был печально знаменит зловонными палатами, грязными койками, засоренной канализацией и тухлой пищей. Вскоре Флоренс поняла, что главная причина смертности среди солдат – не раны, а инфекционные болезни, которые в таких отвратительных условиях цвели пышным цветом. Как признавалось в одном официальном отчете, “смрадный воздух из канализации выносило ветром вверх, по трубам многочисленных открытых уборных, в коридоры и палаты, где лежали больные”.
Найтингейл поставила себе цель преобразить госпиталь: обеспечить раненых нормальным питанием и чистым бельем, прочистить сточные трубы и открыть окна, чтобы впустить свежий воздух. Всего за неделю она вывезла двести пятнадцать тачек мусора, девятнадцать раз промыла канализацию и закопала трупы двух лошадей, коровы и четырех собак, обнаруженные на территории больницы. Офицеры и врачи, ранее руководившие лечебницей, посчитали эти действия оскорбительными для себя и чинили Флоренс всяческие препятствия, однако она не сдавалась и трудилась не покладая рук. Результат наглядно доказал оправданность ее методов: в феврале 1855 года смертность среди всех раненых, попавших в госпиталь, составляла 43 %, а после проведенных реформ, в июне 1855 года, резко упала до 2 %. Когда летом 1856 года Флоренс Найтингейл вернулась в Британию, ее встречали, как героя <...>
Находились, однако, и скептики. Начальник военно-медицинской службы считал, что высокая выживаемость раненых под опекой Найтингейл совсем не обязательно связана с улучшением гигиены. Он подозревал, что ее очевидные успехи объясняются тем, что у пациентов были не слишком тяжелые раны, или их лечили в относительно мягкую погоду, или сказывался еще какой-нибудь фактор, не принятый в расчет.
К счастью, Найтингейл была не просто военной сестрой милосердия, исключительно преданной своему делу, но еще и великолепным специалистом по статистике. Ее отец обладал широким кругозором и считал, что женщины должны получать подобающее образование, поэтому Флоренс изучала итальянский, латынь, древнегреческий, историю и особенно математику. Собственно, ей давали уроки лучшие британские математики, в том числе Джеймс Сильвестр и Артур Кэли.
Так что, столкнувшись с сопротивлением британского медицинского сообщества, чтобы подтвердить свое заявление, будто улучшение гигиены приводит к повышению выживаемости, Найтингейл использовала свои познания в математике и прибегла к помощи статистики. Она тщательно хранила подробные записи о своих больных за все время работы сначала в Турции, затем в Крыму, а потому смогла скрупулезно их изучить и найти всевозможные доказательства своей правоты: гигиена играет в здравоохранении первостепенную роль.
Например, чтобы показать, что солдаты в госпитале в Скутари умирали из-за антисанитарии, она на основании своих записей сравнила группу солдат, которые лежали там в первые дни ее работы, когда ни о какой гигиене речи даже не шло, с контрольной группой раненых, лечившихся в то же самое время в своем военном лагере. Если бы выживаемость во второй группе оказалась выше, чем в первой, это значило бы, что условия, которые Найтингейл обнаружила в госпитале по прибытии, и правда приносили больше вреда, чем пользы. В самом деле, на 1000 солдат из лагеря приходилось 27 смертей, а из госпиталя в Скутари – 427. Это был лишь один набор статистических данных, но в совокупности с остальными сравнениями он помог Найтингейл одержать верх в споре о важности гигиены.
Найтингейл была убеждена, что и другие значимые медицинские решения следует обосновывать подобным образом, поэтому боролась за учреждение Королевской военно-медицинской комиссии, в которую лично передала несколько сотен страниц подробных статистических сведений. В те времена, когда не принято было приводить даже таблицы данных, Флоренс Найтингейл чертила еще и цветные диаграммы, которые смотрелись бы вполне уместно в современной презентации на заседании совета директоров. Она даже изобрела новую версию круговой диаграммы, хорошо отображающую ее данные. Найтингейл осознала, что иллюстрирование статистических данных поможет донести ее доводы до политиков, как правило, несильно подкованных в математике.
Позднее статистические штудии Найтингейл запустили настоящую революцию в военных госпиталях, поскольку Королевская комиссия постановила учредить Военно-медицинскую школу и систему сбора медицинских данных, что, в свою очередь, привело к тщательному отслеживанию того, какие условия и методы лечения помогают пациентам, а какие – нет.
В наше время Флоренс Найтингейл наиболее известна как основоположница современного сестринского дела, поскольку она разработала учебную программу и основала специальную школу для сестер милосердия. Тем не менее можно сказать, что ее неустанная борьба за преобразования, связанные с вопросами здоровья, которая основывалась на статистических данных, оказала куда более значительное влияние на систему здравоохранения. В 1858 году Флоренс Найтингейл стала первой женщиной, принятой в Королевское статистическое общество, а со временем – и почетным членом Американской статистической ассоциации.
Приверженность статистике позволила Флоренс Найтингейл убедить правительство в необходимости целого ряда реформ в области здравоохранения. Например, многие считали, что обучать сестер милосердия – пустая трата времени, поскольку среди больных, за которыми ухаживали квалифицированные медсестры, смертность была выше, чем среди тех, за кем смотрел необученный персонал. Однако Найтингейл подметила, что в палаты к обученным сестрам милосердия просто-напросто направляют более тяжелых больных. Если стоит цель сравнить результаты в двух группах, важно, как уже обсуждалось, распределять по ним больных бессистемно. И действительно, когда Найтингейл провела испытания, в ходе которых пациенты попадали к обученным и необученным сестрам случайным образом, стало очевидно, что пациенты, за которыми смотрели квалифицированные медсестры, в целом гораздо лучше себя чувствовали и реже умирали, чем их собратья из палат, за которые отвечали необученные сестры. Более того, Найтингейл с помощью статистики доказала, что роды дома безопаснее, чем в больницах, вероятно, потому, что в британских домах было чище, чем в викторианских больницах. Интересы Флоренс распространялись и на заморские края, поскольку она исследовала математическими методами, как улучшение санитарных условий влияет на здравоохранение в индийских деревнях.
12. Роб Бразертон. Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров. 2015 ★ отзыв
Автор книги представлен как "ведущий специалист по психологии теорий заговоров", так что я ожидал, собственно книги о психологии. Но ничего подобного. Бразертон действительно пишет о некоторых психологических особенностях людей, делающих нас более уязвимыми перед теориями заговоров, но вообще, книжка публицистическая, а не психологическая. Автор сначала на паре исторических примеров показывает к чему могут привести теории заговоров, и когда мы уже убеждаемся, что он не про ерунду какую-то книгу написал, а про настоящий бич человечества, Бразертон рассказывает, что вера в теории заговоров не так маргинальна, как некоторым кажется, очень распространена, не коррелирует с уровнем образования, и вообще все мы такие, только в разной степени. Давайте будем толерантны друг к другу. В общем, книга оказалась не тем "оголтелым научпопом" которого я ожидал, а очень простой публицистикой. Однако, как небольшая корректировка видения картины мира книга имеет некоторую пользу.
11. Ирвин Ялом. Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти. 2008 ★ отзыв
Понравилась честность Ялома, всегда и во всём. Понравилась преданность экзистенциальной психологии — вера в то, что страх смерти есть в любом из нас, и лежит он близко к поверхности, доступный для терапии. Прямо скажу, для современной парадигмы психологического консультирования это просто уникально: верить в важность для человека серьёзного разговора о смерти и бессмысленности, свободе и одиночестве.
Беда в том, что время для прочтения я выбрал не случайное: я проходил сквозь маленький экзистенциальный кризис и смерть таращилась на меня из-за всех углов. Так вот книга мне не помогла.
Хотя, приятно даже просто вспомнить, что есть такой замечательный терапевт как Ирвин Ялом, умный и этичный.
10. Александр Соколов. Ученые скрывают? Мифы XXI века. 2017 ★ отзыв
Вы только посмотрите на эту обложку
Соколов вообще-то математик, но занимается порталом антропогенез.ру и борьбой с лженаукой. Книжечка, проникнув под маскировкой на полки с уфологией и альтернативной историей, должна как диверсант подорвать нелепые верования любителей рен-тв и подобной литературы. Когда я впервые увидел Соколова, он в ролике про мифы антропогенеза рассказывал про эти самые мифы с таким гневным выражением лица, что я даже немножечко испугался... В книге испепепеляющего ничего не чувствуется, только сарказм и ирония. Можно выделить два блока: 1 - "Хуета, в которую люди верят, и объяснение, почему они ошибаются", 2 - "Как с этим методически бороться (знание получено эмпирическим путём)". Книга ценна для выбирающих стезю просветителя — Соколов в этом варится давно, и может подсказать стратегии.
9. Джеймс Боуэн (соавторство с Гари Дженкинсом). Уличный кот по имени Боб. 2010 ★
Я, конечно, слышал про эту книгу, она очень популярна, но читать не собирался: не люблю сентиментальный жанр. И вот в прошлом месяце происходит такая беседа:
- А Вы не читали эту книжку про метадоновою заместительную терапию? Как там её... "Кот по имени Боб"!
- Это про то как уличный музыкант нашел кота, и жизнь его осветилась? - потрясенно переспрашиваю.
- Да-да, про метадон.
отзывМне стало значительно интереснее.
Суть программы заместительной терапии, вроде той, в которой был Джеймс Боуэн, в том, что человеку с зависимостью доктор замещает один опиоид другим. Героин метадоном. Зависимость на месте. Но теперь вместо того, чтобы украсть кошелек и купить у барыги дозу, после которой через 6 часов ты снова на кумарах, наш потребитель идет в аптеку и покупает дешевый метадон по рецепту врача. Метадон действует дольше - сутки можно жить спокойно (работать, общаться). Метадон в форме сиропа или таблеток: никаких шприцов, никакого риска получить (и передать) гепатит С и ВИЧ, никаких передозов, никаких гниющих сердечных клапанов. Можно не рисковать сесть. Заместительная поддерживающая терапия не вылечивает зависимость, она позволяет с ней жить.
Заместительная терапия рекомендована ВОЗ, Управлением ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), Объединенной программой ООН по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС) и рассматривается этими международными организациями как один из наиболее эффективных методов лечения опиоидной зависимости. Заместительная терапия метадоном проводится в 106 странах мира. Это самый распространенный метод оказания медикаментозной помощи при опийной зависимости в Европе по данным EMCDDA
В России запрещена законом. Потому что наркоманов нужно вылечивать, а не пересаживать на другой наркотик! Видимо, отечественная наркология на пороге открытия какого-то нового метода лечения, благодаря которому с иглы будут снимать больше, чем нынешние 5-10%. А то, что по количеству новых выявленных случаев ВИЧ-инфекции мы обогнали все африканские страны, так это ерунда.
Ну ладно, рассказал о наболевшем, можно и о книге. Да, Джеймс Боуэн в программе заместительной терапии, каждый день он ходит в аптеку за метадоном и написал об этом как о значительном улучшении в своей жизни по сравнению с годами потребления героина на системе. Джеймс находит кота и обретает таким образом кого-то, о ком нужно заботиться, за кого нести ответственность. И во многом благодаря этому решает отказаться приема опиатов вообще и начинает с доктором выход с метадона. В этом меня не обманули, тема в книге действительно есть. В остальном же, книга про то, что мы котов любим больше, чем людей. Вот серьезно
Обычно люди на улице старались не встречаться со мной взглядом. И тем более общаться. Я был уличным музыкантом в Лондоне. Значит, я был пустым местом. Человеком, от которого стоит держаться подальше. Но когда я шел по Нил-стрит в тот день, практически каждый встречный прохожий провожал меня глазами. Точнее, не меня, а Боба.
Кто-то смотрел на нас крайне озадаченно, что вполне понятно: высокий длинноволосый парень, идущий куда-то с упитанным рыжим котом на плечах, выглядел несколько неуместно. Даже в Лондоне такое не каждый день увидишь! Но в основном люди реагировали с куда большей теплотой. При виде Боба на их лицах появлялись широкие улыбки; вскоре прохожие даже начали останавливаться.
Почитать про опыт человека-невидимки очень полезно. Глядишь, и наша страна приблизится к пониманию того, что можно разрешить наркоманам получать лечение, позволяющее нормально жить и работать, иметь больше шансов отказаться от потребления вообще, а не только надзирать и наказывать, как сейчас
8. Крис Фрит. Мозг и душа. 2007 ★ ★ ★ Однозначно читайте! Если вы в год читаете одну книгу — читайте эту.
Книга про соотношение мозга и сознания, написанная для широкого читателя, написанная талантливо и с большим иллюстративным материалом: фактами, описаниями психологических экспериментов и картинками тоже.
Даже у фигуры из нескольких точек может быть пол.
Я не знаю как живут люди, не читавшие Оливера Сакса, Лурию и пары-другой курсов лекций о бессознательном, да о психических расстройствах. Они же бедные, вообще ничегошеньки не понимают о мире, в котором оказались! Чтобы хоть маленько понимать, а точнее, вспоминать о том, что эволюционно не принято осознавать, буду Криса Фрита перечитывать и перечитывать.
отрывокКогда мать говорит что-то своему младенцу, она делает это особенным голосом. Она пользуется так называемым "сюсюканьем" (baby talk) или "материнским языком" (motherese). Та же самая мать особым голосом будет говорить и со своей кошкой. Но между этими типами голоса есть тонкая разница. И с кошкой, и со своим ребенком мать говорит более высоким голосом. Этот особый голос больше похож на голос ребенка и кошки, потому что они меньше, чем она, а у живых существ меньшего размера обычно более высокий голос. Но только разговаривая со своим ребенком, мать преувеличивает разницу между гласными звуками. Она произносит звуки "и", "у" и "а" так, что они сильнее отличаются друг от друга. Это "растягивание пространства гласных" дает карикатуру на нормальную речь, с преувеличенными отличительными чертами звуков языка, на котором говорит мать.
Ребенок выучивает звуки родного языка, подражая своей матери. Пользуясь этой карикатурой нормальной речи, мать облегчает своему ребенку изучение родного языка. Когда она говорит с кошкой, она не прибегает к такой карикатурной речи. Она знает, что кошка всё равно не научится говорить.
Обучение путем подражания свойственно не только людям. Горные гориллы любят есть крапиву. Эта трава очень питательна, но есть ее неприятно, потому что она жжется. Гориллы выработали сложный метод, позволяющий избегать жгучих участков листьев, отрывая листья от стебля, а затем складывая их так, чтобы самые жгучие участки оказались в глубине комка, который засовывается в рот, не задевая чувствительных губ. Детеныши горилл обучаются этому навыку, наблюдая за своими матерями. Но между этим обучением и обучением человеческих младенцев есть принципиальная разница. Гориллы-матери не проявляют никакого интереса к обучению своих детенышей. Они не пытаются помочь детенышу научиться, видоизменяя процедуру обработки крапивы, когда детеныши наблюдают за ними.
У людей цикл общения при взаимодействии матери и ребенка полностью замкнут. Это проявляется не только в том, что мать интересуется тем, что делает ее ребенок. Ребенок, в свою очередь, знает, что матери интересны его действия. Младенцы охотнее слушают "материнский язык", чем нормальную взрослую речь. Они знают, что этот язык обращен к ним. Когда ребенок видит, как мать роняет на пол кастрюлю, и слышит, как она говорит "черт!", он не запоминает, что кастрюлю надо называть "черт". Ребенок знает, когда мать обучает его названиям вещей, а когда не обучает.*
*Но такое случается у детей, страдающих аутизмом, таких как Пол. Однажды мать Пола, работая на кухне, повторяла вслух детский стишок "Peter, Peter, pumpkin eater" и вдруг уронила кастрюлю. С этого дня Пол всякий раз скандировал "Peter eater!", когда видел что-либо похожее на кастрюлю. — Примеч. авт.
7. Уильям Лобделл. Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни. 2009 ★ ★ отзыв
Освещая католический секс-скандал, я тщетно убеждал редакторов использовать прямые и четкие определения, хотя бы такие, как «содомия» или «изнасилование детей». Эти слова из моих материалов всегда вычеркивались. Считалось, им не место в газете для всей семьи. Я же полагал: наши читатели — взрослые люди и имеют право знать, что произошло на самом деле. «Развращение», «сексуальное домогательство» — эти слова применимы и к ребенку, которого просто потрогали через одежду. Это плохо, но не идет ни в какое сравнение с насильственным сексом с детьми. Я всегда полагал, что паства должна знать, что именно вытворяли ее «отцы» — тогда, быть может, у нее пропадет охота за них заступаться.
Очень интересная книга, даже для тех, кого не волнует церковь и атеизм. Просто познавательный нон-фикшен от честного журналиста.
На третьем десятке Лобделл дожил до серьезного экзистенциального кризиса и по совету знакомого сходил в церковь. И действительно помогло: там он нашел поддержку, организованное сообщество и даже кое-какой мистический опыт. Изнутри он рассказывает нам про американскую церковь, все эти их фишки про "прими Иисуса как своего спасителя", христианские съезды и приходы разных районов и конфессий, про радости простого христианина. Желая совместить профессию и веру, начинает вести религиозный раздел в газете: пишет про хорошее, но и про противоречивое тоже
К христианству Рика Уоррена, пастора мегацеркви и автора бестселлеров, я поначалу отнесся скептически. В Лейк-Форест, Калифорния, Уоррен построил церковь Сэдлбэк, постепенно собравшую вокруг себя один из крупнейших приходов в мире. На воскресные службы сюда приходит около 20 000 прихожан. Десятиакровый церковный парк чем-то напоминает Диснейленд (и это не случайное сходство — в его проектировании участвовали инженеры компании «Дисней»): веселые современные здания и роскошные ландшафты, в том числе ручей, разделяющийся надвое, как Красное море, и огромный камень, который откатывается и открывает зрителям пустую «гробницу».
А потом наступают двухтысячные и разражается педофильский скандал с католической церковью. Священник - растлитель детей? Если человек грешен, разве это означает, что бога нет? Люди грешны - потому и нужно христианство! Церковное начальство знало о происходящем и покрывало преступника? Единственное объяснение - беда в этих конкретных людях, этого конкретного диоцеза. Объяснение логичное, но на беду свою Уильям оказался честным человеком и хорошим журналистом. Первое расследование к которому имел отношение автор закончилось выплатой молодому мужчине пяти миллионов долларов за некие "непристойные действия", совершенные над ним священником 10 лет назад.
Однако меня смущал размер выплаты — пять с лишним миллионов! Из иска следовало, что Харрис совершал с Райаном непристойные действия дважды, около десяти лет назад. Конечно, это очень неприятно, но, на мой взгляд, никак не стоило пяти миллионов!
Зачем тратить столько сил на войну с церковью из-за случая десятилетней давности? Не лучше ли было бы для самого Райана оставить прошлое в прошлом и жить своей жизнью?
Вместо того чтобы удовлетвориться своим мнением и вместе с другими верующими покритиковать покусившегося на веру, церковь и очень популярного священника Райана, Лобделл собирается и едет на встречу по взаимной поддержке пострадавших от сексуального насилия священников, где встречает людей всех возрастов и обоих полов, чьи травмы не зажили и десятилетия спустя. А также узнаёт, что на самом деле скрывается за этими круглыми, как дураки, словами: «нарушение границ» и «неподобающее поведение».
Мне было стыдно. Я ничем не заслужил такого доверия и чувствовал себя вуайеристом, подглядывающим за чужой трагедией. Я не поднимал глаз. <...>
То, что я узнал в тот вечер о священниках-насильниках и их жертвах, очень помогло мне в работе несколько месяцев спустя, когда о «католическом секс-скандале» заговорили все американские СМИ. И по сей день рассказы пострадавших преследуют меня и не дают покоя.
<...>
Я ехал домой, почти не сознавая, где я и что со мной. Столько лет я писал об искупительной мощи веры, но ни разу не сталкивался лицом к лицу с ее темной стороной: с тем вредом, который может причинить религия в руках негодяев. Перебирая в памяти все, что писал о религии, в первый раз я удивился тому, как мало святости встречал в жизни верующих. Вот почему мне удавалось с такой легкостью находить сюжеты: немногие люди, искренне и глубоко верующие, ярко сияли на сером фоне «стада духовного». Эта мысль стояла у меня комом в горле; но я поспешил смыть это ощущение молитвой и благочестивыми изречениями типа: «Люди грешны, но Бог остается Богом». Несколько лет упорных размышлений потребовалось мне, чтобы эти банальности перестали меня успокаивать..
Уильям продолжает верить и продолжает писать. Но задаётся всё большим количеством вопросов. Уравнение сойдётся, когда он выкинет из него лишнюю неизвестную, но это путешествие длинною в годы.
Репортажи будут и про деньги, и про лживые "исцеления", и про другие вещи, но именно сексуальное насилие — тема к которой автор будет с болью возвращаться не раз.
поразительный отрывок3 марта 2002 года, теплым солнечным днем, я вошел в элегантную, в стиле испанской миссии, церковь в Ранчо-Санта-Маргарита, чтобы посмотреть, как диоцез Оранж избавляется от отца Майкла Печарича.
Церковь была полна: здесь собралось несколько сотен католиков. Отец Майк — так называли его прихожане — стоял перед своей паствой, которую возглавлял более десятилетия. Он зачитал краткое заявление. 19 лет назад он согрешил — «нарушил личные границы подростка». (Позже выяснилось, что на самом деле его обвиняли в сексуальных преступлениях по отношению к нескольким детям, и диоцез об этом прекрасно знал.)
Сейчас в диоцезе введена политика нулевой терпимости, и его принуждают выйти в отставку. В этом заявлении священник представал настоящим мучеником: его гонят прочь из церкви за одну-единственную ошибку, всего лишь за какое-то «нарушение границ», к тому же происшедшее почти двадцать лет назад! Печарич умолк, и в церкви воцарилось потрясенное молчание. Несколько женщин полезли в сумочки за носовыми платками. Отец Майк вышел из церкви, и прихожане, поднявшись с мест, проводили его аплодисментами.
Далеко не сразу я начал понимать, что эти люди — тоже жертвы. Много лет отец Майк был их духовным наставником, крестил их, венчал и хоронил. Он принимал у них исповедь, к нему они шли за советом. Приглашали его к себе в гости. У них просто не укладывалось в голове, что отец Майк, которого они знают и любят, — растлитель детей.
Услышав аплодисменты, я сперва не поверил своим ушам. Стоячая овация?! Да ведь этот священник только что признался, пусть и в очень расплывчатых выражениях, что развратил ребенка! А чиновники из диоцеза уже давно об этом знали и не позаботились сообщить об этом прихожанам церкви Святого Франциска, безбоязненно оставлявшим детей на попечение пастора! Как отец, я чувствовал гнев и отвращение. Представьте: учитель из школы, где учатся ваши дети, обожаемый детьми и уважаемый их родителями, вдруг признается, что однажды растлил ребенка и что руководство школы все это время было в курсе дела, однако не уволило его, не сообщило в полицию, не побеспокоилось даже предупредить родителей! Вы станете защищать такого учителя? Или ужаснетесь тому, что сексуальный хищник работал с вашими детьми, имел к ним свободныйдоступ, пользовался у них любовью и доверием, а вы даже ни о чем не знали? Думаю, случись такое — родители добились бы и увольнения директора школы, и возбуждения против него уголовного дела за укрывательство преступления и пособничество преступнику.
После службы я вместе с прихожанами направился в новое, недавно отстроенное здание для приходских собраний. Здесь работники диоцеза собирались провести «исцелительную встречу»: дать людям высказаться и ответить на их вопросы. Я сел в заднем ряду. Несколько прихожан, кипя от ярости, забросали представителей диоцеза вопросами о том, почему, если священник согрешил 19 лет назад, а церковные власти узнали об этом в 1996 году, наказывают его только сейчас! Возмущал их не грех отца Майка, а его смещение. Другие требовали объяснить, почему церковные власти уверены, что отец Майк действительно совершил преступление. Ответ: он сам признался.
Скоро разговор перешел на то, чем может приход вознаградить отца Майка за «незаслуженную» обиду. Кто-то предложил назвать новый дом приходских собраний его именем. Другие поддержали. Я озирался кругом, спрашивая себя: неужели мне одному кажется, что все это какое-то безумие? Встретился взглядом с человеком, стоявшим у боковой двери. Крупный, мускулистый мужчина с короткой стрижкой, по виду военный или полицейский. Гневно сжав губы, переводил он взгляд с одного на другого защитника Майкла Печарича. Я видел, как на шее у него вздуваются жилы. Наконец он вскричал:
— Остановитесь и подумайте о том, кого вы ставите на пьедестал!
Прихожане умолкли. Суровым и гневным тоном незнакомец объяснил, что служит помощником шерифа и не раз расследовал случаи сексуального насилия над детьми. Крайне редко случается, сказал он, чтобы педофил ограничился одной жертвой! И почему, спрашивается, никто, кроме него, не возмущен тем, что правду об отце Майке им сообщили только сейчас? Он сам много раз оставлял детей в церкви, не подозревая, что за ними присматривает педофил! Как посмела церковь скрыть это от родителей? В заключение своей речи он спросил, почему ни один человек здесь ни словом не упомянул жертву преступления? Почему все сочувствие досталось преступнику? С этими словами он развернулся и вышел.
Я сунул блокнот в карман и, вскочив, хотел бежать за ним, чтобы получить разрешение его процитировать. Но в этот момент из первого ряда поднялась женщина и крикнула:
— А у меня есть еще более важный вопрос!
«Так-так, становится жарко! Надо послушать!» — сказал я себе и остался на месте.
И вдруг она повернулась и ткнула пальцем в меня:
— Что здесь делает репортер из «Таймс»?!
Понятия не имею, откуда она меня знала; но после этих слов гнев толпы прихожан, за неимением лучшего, обратился на меня. Люди вопили и махали руками. Я быстро сказал, что с удовольствием объясню, что здесь делаю и кто меня пригласил, но сперва мне нужно переговорить с джентльменом, который только что вышел. После этого обязательно вернусь.
Я выбежал за дверь и поймал полицейского во дворе. Он вежливо объяснил, что не может дать мне интервью — это запрещено служебными инструкциями. Я пошел назад, но в дом собраний войти не смог — дорогу мне преградила шеренга разъяренных католиков. Они орали, что мне здесь делать нечего. Я ответил: меня пригласил епископ. Они кричали, что эта история — не для газетных новостей. Я возразил, что католический приход, насчитывающий более четырех тысяч семей, по-видимому, крупнейшая и самая влиятельная организация в городе, а отец Майк — один из известнейших жителей Ранчо-Санта-Маргарита; следовательно, этому сюжету по любым стандартам самое место в новостях. Они вопили, что, если я опубликую статью, это разрушит жизнь отца Майка, а я отвечал, что отец Майк сам разрушил свою жизнь, когда растлил мальчика. На это они отвечали: они уверены, что он согрешил только один раз, а после этого двадцать лет жил примерной жизнью!
— Думаю, мы приняли уход отца Майка так близко к сердцу из-за того, что преступление, в котором он виновен, было совершено девятнадцать лет назад, — объяснила мне одна прихожанка. — На мой взгляд, с тех пор он совершенно изменился. Он стал другим человеком, и наши дети были с ним в полной безопасности!
На это я ответил: надеюсь, что она права — однако, по моему опыту, одной жертвой педофилы не ограничиваются. Могу спорить на что угодно, что завтра у меня зазвонит телефон и новая, неизвестная прежде жертва отца Печарича поведает мне свою историю. Так бывает всегда. (И действительно, на следующий день так и произошло.)
Мы спорили до хрипоты. Под конец многочасового разговора гнев сменился скорбью. Я возвращался на работу с тяжелой головной болью, мучимый вопросами, на которые не находил ответа. Возможно ли преобразить церковь, прихожане которой инстинктивно становятся на защиту священников-насильников, а не изнасилованных детей? Ведь реакция людей из церкви Святого Франциска типична. Я разговаривал с жертвами насилия, которых собственные родители обвиняли в том, что они «сами соблазнили» священника. Видел, как католики кричат на жертв насилия, стоящих с плакатами возле церквей, бранят их, даже плюют в их сторону. Знал, что члены приходов порой находят для священников-насильников новую работу, даже предлагают взять их на поруки. Читал письма священников и прихожан к епископам и судьям — хвалебные оды священникам-насильникам и мольбы смягчить им наказание.
6. Кристофер Хитченс. Бог не любовь. Как религия все отравляет. 2007 ★
Тут был большой и интересный отзыв с цитатами и историями из жизни, но я проебал черновик. Потому я просто оставлю здесь невидимого розового единорога — ещё одну издевательскую эмблему атеизма, более симпатичную, чем летающий макаронный монстр
5. Карен Хорни. Невроз и рост личности 1950 ★ ★ ★ отзыв
♀
Карен Хорни - первая женщина в Германии, получившая разрешение изучать медицину, психоаналитик, неофрейдистка (это когда ты не чтишь Фрейда как священное писание, а критикуешь и развиваешь его идеи, тем не менее оставаясь в рамках парадигмы сознательное-бессознательное, а не уходишь в бихевиоризм, собак дрессировать). Самая знаменитая её книга "Невротическая личность нашего времени", но Ялом назвал эту книгу самой полезной в своей практике, так что я начал с неё
Книга излагает финальный вариант теории Карен Хорни о неврозах. Это просто великолепно.
У ребёнка в ходе взросления должно сформироваться базальное доверие к миру. Если его окружают взрослые, которых можно не бояться, которые помогают ребёнку развить самостоятельность, поддерживают его творческие начинания и дают ему чувство безопасности - доверие к миру развивается. Если ребёнок по тем или иным причинам отчуждён от взрослых, либо наоборот, сталкивается с гиперопекой, доверие к миру не формируется, и его место занимает базальная тревога. Есть три пути, какими человек может с базальной тревогой справляться: "движение к людям", "от людей" и "уход в отставку". Несмотря на то, что эти пути связаны с межличностными отношениями, сам конфликт, вызывающий невроз внутриличностный! Эти пути - всего лишь компульсивные пути решения внутриличностного конфликта. Поэтому предположение, что позитивные, здоровые и полные доверия отношения в жизни пациента (включая контакт с терапевтом) могут разрешить невроз — неверно.
В чём же внутриличностный конфликт? Между воображаемым «идеальным Я» и существующим «наличным Я». Идеальное Я существует лишь в фантазиях, но планка, которую оно задаёт, столь высока, что наличное Я, никогда не способное дотянуть, невротику остаётся только презирать и ненавидеть.
Хорни описывает типы развития неврозов, однако оговаривает, что не составляет строгую классификацию. Приводит примеры - от экстремальных, до таких, что видишь каждый день. И заканчивает на оптимистичной ноте возможности с неврозом работать, и открывать «подлинное Я», расскрывая весь потенциал личности и возможность роста.
4. Юваль Ной Харари. Sapiens. Краткая история человечества ★ ★ ★ отзыв
♂ 520 с
Эта книга и правда так хороша, как о ней говорят.
Ничего принципиально нового Юваль Харари не рассказывает. История Homo с древнейших времён, через четыре важнейшие революции: когнитивную (скачок интеллекта), аграрную (открытие методов культивирования растений), "объединение человечества" (глобализация) и научную. Но Харари делает то же самое, что Докинз в "эгоистичном гене" — собирая факты в систему, даёт новый взгляд, новое видение. Например, можно помнить с института, что человек большую часть своей истории бегал по природе, гол и волосат (45 тысяч лет появился сапиенс, а по некоторым оценкам - 200!), и цивилизовался совсем недавно, но проникнуться этой мыслью и этим сапиенсом можно только прочитав как Харари с любовью рассказывает какой умный и счастливый этот предок был. И наконец посмотреть на него как на человека, а не существо, упоминающееся немножко на курсе антропологии один семестр. А уж что Харари пишет про колониальную политику и деньги! Восторг
3. Александр Панчин. Сумма биотехнологии 2015 ★ ★ отзыв
♂
Премия "Просветитель" 2016 года.
Автор к.б.н., старший научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН имени Харкевича и трудолюбивый просветитель ("популяризатор науки", ага). Книга про ГМО и про то, какие они классные и полезные. На книге смешной предупреждающий знак "Содержит ГМО!", а что ещё в ней есть? Четыре пункта, все равнозначно важные
1. Много интересных рассказов о достижениях генной инженерии, все подтверждены ссылками на статьи. Оказывается, мы так мало знаем не то что об арьергарде научных исследований, но даже о замшелой классике, которой никого из ученых не удивишь. Остаётся только по-стариковски ахать и восхищаться
цитата, курсив мой
В 2010 году ученый Крейг Вентер, которого мы уже упоминали в связи с его успешным проектом по чтению генома человека и оригинальной идеей прочитать «геном» Саргассового моря, объявил на страницах журнала Science, что его команда создала клетку с синтетической ДНК. Новость моментально разлетелась по всему миру, а журнал Newsweek разместил на своей обложке фотографию Вентера с заголовком Playing God («Играя в Бога»).
Синтетическая ДНК ничем не отличается от обычной, кроме своего происхождения. Ее не скопировала с уже готовой цепочки ДНК-полимераза. Вместо этого использовался химический синтез — последовательное соединение нуклеотидов в пробирке. Выстраивая цепочку ДНК мономер за мономером, можно синтезировать фрагменты длиной до тысячи нуклеотидов. Такие фрагменты можно сшить друг с другом, например с помощью ДНК-лигаз.
<...>
Создание организма с синтетической хромосомой обошлось в общей сложности примерно в 40 миллионов долларов. Главный результат проекта — демонстрация принципа, что мы можем синтезировать функциональные молекулы ДНК достаточно большой длины с произвольной нуклеотидной последовательностью. Для практических целей, конечно, можно использовать куда более простые подходы к созданию новых форм жизни и сильно сэкономить. С другой стороны, это не совсем создание синтетической жизни. Нам еще предстоит многое изучить, прежде чем мы сможем проектировать совсем новые организмы, ведь полученная микоплазма — это все-таки обычная микоплазма, просто с весьма необычной историей происхождения.
Создание синтетической ДНК — довольно странный опыт в том смысле, что всем молекулярным биологам и без него было очевидно, что эксперимент удастся. Но этот опыт очень важен для популяризации в широких массах идеи, что ученые действительно неплохо понимают, как работает генетический аппарат клеток.
2. Подробное объяснение механизмов генной инженерии. Автор начинает с материалов 9-го класса и с нуля доходит до подробных объяснений того, какими методами учёные меняют геномы организмов, клонируют их, и делают разные другие потрясающие вещи. Панчин объясняет хорошо, но утверждать, что я всё усвоил, не буду
цитата
Итак, нам надо получить растение, которое будет способно к половому размножению, но сможет давать и стерильные семена, если мы этого захотим. Существует промотор, который связывается с РНК-полимеразой только на ранних этапах развития семян. Рядом с этим промотором ставится ген, который кодирует токсичный белок, вызывающий смерть клетки. Смерть наступает от того, что белок связывается с рибосомой и нарушает ее работу. Без функциональных рибосом клетка не может синтезировать белки и осуществлять свою жизнедеятельность. Между промотором и геном токсичного белка ставится специальная вставка — блокатор. Благодаря этой вставке ген не работает, РНК не синтезируется, и токсин не образуется. Еще один ген производит рекомбиназу — фермент, умеющий вырезать блокатор из молекул ДНК. Ген рекомбиназы в обычных условиях не работает, потому что между промотором и геном рекомбиназы есть оператор, на который в обычных условиях садится белок репрессор. Пока есть репрессор, рекомбиназа не работает, блокатор остается на месте, а семена растения развиваются нормально. Но есть еще вещество — индуктор, которым можно обработать созревшие семена. Индуктор блокирует репрессор, как следствие, производится рекомбиназа, которая вырезает блокатор. Когда семена обработанных индуктором растений начнут развиваться, в них включится летальный ген, и мы получим стерильное растение. Думаю, если читатель выучит этот абзац наизусть, он сможет произвести большое впечатление на собеседника или собеседницу.
3. Борьба со страхами. Панчин разбирает каждый страх обывателя о ГМО, каждый миф, каждый довод противников, и каждое исследование о вреде ГМО. Рассказывая о том, какие ГМО полезные и безопасные, а их противники - вредные и опасные, автор не жалеет юмора на невежд.
цитата
Почему-то эта форма генной инженерии <природная, у бактерий> никого не беспокоит с точки зрения возможных последствий, хотя бактерии занимаются ею исключительно в своих корыстных целях. Неужели даже после многочисленных эпидемий (чума, холера и так далее) человечество продолжает доверять бактериям больше, чем ученым?
4. Научный пафос Панчин науку любит, любит прогресс, и не жалеет слов, чтобы нарисовать перед читателем красоту мира, в котором наука поставлена на службу обществу и не скована невеждами из правительства и страхами обывателей, запуганных недобросовестными журналистами. Этот-то пафос, этот взгляд на мир, и выводит книгу на совершенно новый уровень, как мне кажется.
ИТОГО книга супер. Но тяжеловесна для рекомендации всем. Зато, Панчина можно НУЖНО послушать и за час проникнуться.
2. Ольга Дмитриева. Елизавета Тюдор. 2012 ★ ★ отзыв
♀
Годная биография: простая и доступная, без попыток истолковать или сообщить свой взгляд на неизвестное в истории, но в тоже время адекватная и достаточно многосторонняя. Автору нравится Елизавета, но она не скрывает недостатков своей героини. Хотя порой от чтения создаётся ощущение, что "Королева фей" одна умная среди дураков
1. Ричард Докинз. Расширенный фенотип. Длинная рука гена 1982 ★ отзыв
♂, 512с.,
Книга Докинза "Эгоистичный ген" меняет взгляд на мир раз и навсегда. Ожидать чего-то равного по силе воздействия означало бы требовать слишком многого, но автор пишет:
Я думаю, у большинства ученых — большинства авторов — есть работа, о которой они могли бы сказать: «Неважно, читали ли вы у меня что-то еще, прочитайте, пожалуйста, хотя бы это». Для меня это «Расширенный фенотип».
Правда, дальше он добавляет «В частности, последние четыре главы» - и это очень важное уточнение, как я убедился. По-моему, книга бы выиграла, если бы из четырнадцати глав в ней оставили и три, с одиннадцатой по тринадцатую, которые я очень рекомендую к прочтению, но остальные... Даже остроумие и находчивость автора не спасают от скуки при чтении неведомо зачем написанных глав, отвечающих на критику эгоистичного гена, "подготавливающих" робкого читателя воспринять ошеломительную идею расширенного фенотипа, и... зачем там была целая глава про пять значений термина "приспособление" в биологии?