Перескажу пересказ антропологического наблюдения.
читатьЧитал у Докинза примерно такое: один антрополог дружил с человеком из лесного племени. Однажды они с этим человеком вышли в степь, саванну, или где там в Африке открывается обзор до горизонта. Абориген джунглей ткнул пальцем в бегемотов/слонов/носорогов вдали и спрашивает антрополога, мол, что это за букашки? Антрополог говорит: бегемоты/слоны/носороги. Человек джунглей смеётся, ты говорит, дурак, что ли, носороги же большие, а это...
То есть, из-за жизни в густых и наваристых джунглях, человеку не приходилось сталкиваться с перспективой, и его мозг не научился строить представления о размере удалённых объектов.
Ах, какой необыкновенный опыт — прожить жизнь в джунглях, а у нас-то всё сформировалось
Я стоял на краю вот этого сатанически вывернутого зиккурата. Я видел, что он очень глубок. читатьЯ видел, что те букашки, ползущие по ободу — это большие автомобили, которые кажутся маленькими, потому что они далеко. А потом я вдруг понял, что это не просто машины - это БелАЗы. (Вы видели когда-нибудь белаз? Пожалуй, они довольно экзотичны. Это карьерные самосвалы на 450 тонн. У них колёса высотой в два человеческих роста) Так вот, я понял, что восприятие, которое мне предлагает мой мозг (господи, кому это мне?) не достаточно верно, оно не отражает истинных размеров, подменяя их привычными, меньшими в несколько раз. Дальше было интереснее: осознания оказалось недостаточно, картинка не перещёлкнулась, как в тех визуальных иллюзиях. Я хорошо запомнил это тянущее чувство лжи. Ты знаешь, что что-то в том что ты видишь должно быть другим, что-то не так, но ты неспособен увидеть это таким, каким оно должно быть. Я уж не скажу "увидеть реальность".
Если ты увидишь что-то по-настоящему большое... ты не увидишь.
Я однажды даже столкнулся с идеей, что индейцы южной Америки не видели испанских кораблей, то есть смотрели на них, но не могли воспринять, потому что нечто, появляющееся на всегда девственной глади океана абсолютно противоречило всему их жизненному опыту. Но это уже чересчур, правда?