В пятницу написал заявление на увольнение.
Понятия не имею, чего хочу и на что жить. Очень счастлив.

---

inieau

Похоже, скоро выйдет отличный художник, я везде подписался
tumblr deviantart

смотреть

---

IV. Неизбежное - второй пост

Мастер пост

Шкала до сих пор трёхбалльная, предполагающая отсутствие неудов, сияющая звездочка — не оценочная, это жаркая рекомендация.
★ хорошо ★ ★ превосходно ★ ★ ★ идеально

IV. Неизбежное
То что я обычно читаю, без оглядки на душеспасительную пользу


49. Джузеппе Томази ди Лампедуза. Гепард. 1954 - 1956 ★

Разочарование

Роман, в 1959 году удостоенный престижной премии Стрега, Луи Арагон назвал его «одним из великих романов нынешнего века и одним из великих романов всех времён», Лукино Висконти его экранизировал. Сегодня книга входит во всевозможные топы и маст-риды уважаемых изданий.

Gattopardo - это сервал, дикая кошка, изображенная на гербе автора романа, и на гербе героя романа. Первый перевод на русский язык был выпущен в советском союзе по названием "Леопард". Я не буду осуждать такую локализацию, слово "сервал" на обложке, а потом в метафорах текста, вряд ли пошло бы на пользу русскоязычному изданию. Второй переводчик пишет в предисловии возмущенно, что первый переводчик отказал читателям в интеллекте и знании значения такого простого слова, и честно называет книгу... "Гепард". Но гордый зверь оказался для меня мелкой кошкой вовсе не из-за особенностей перевода.

Я уже и словарю не верю, но сервал взирает на нас со снисхождением.

В своей единственной книге невероятно эрудированный и высокообразованный потомок древнейшего рода описывает закат своего сословия. Пишет тонко, всяческие высадки Гарибальди и объединения Италии проходят без участия главного героя — дону Фабрицио Корбере, князю Салина, было бы просто неприлично участвовать в подобном — политические события, ломающие вековой уклад делаются за пределом прямого повествования. Герой узнает о них, конечно, и будничная жизнь княжеской семьи: охота, летний дом в Сицилии, приемы, всё уже омрачено для него пониманием будущего, если не своего - то будущего внуков.
Стиль у Лампедузы изящный, декадентский, остроумный.

Охраняемый тремя эвкалиптами, глубокий колодец безмолвно предлагал разнообразные услуги: в зависимости от обстоятельств он мог служить бассейном для купанья, водопоем, темницей и кладбищем. Он утолял жажду, распространял тиф, скрывал похищенных, принимал трупы и хранил их в себе до тех пор, пока они не превращались в отполированные безвестные скелеты.

еще две

***
Дождь пришел, дождь прошел, и солнце вновь возвратилось на трон, как возвращается абсолютный монарх, изгнанный на неделю взбунтовавшимися подданными и вынужденный после возвращения соизмерять свой гнев с конституционной хартией. Властные лучи больше не убивали, они позволяли краскам сохранять цвета и не сжигали застенчиво пробивавшиеся из земли ростки клевера и мяты, в которых недоверчивость боролась с надеждой.

***
Тут же вспомнилось, что семейный склеп в монастыре Капуцинов нуждается в ремонте. Жаль, что покойников больше не разрешают подвешивать за шею, чтобы потом наблюдать, как они постепенно превращаются в мумии; он, с его ростом, отлично смотрелся бы на стене и пугал бы девушек длиннющими пикейными брюками белого цвета и хохочущей гримасой на ссохшемся лице. Но его, конечно, нарядят парадно, может быть даже в этот самый фрак, что на нем сейчас.

Замечательное умение обращаться со словами, тема, сюжет — всё как я люблю, но почему же я обращаюсь к книге с трудом? Что за гнетущее чувство? Я поймал себя на том, что ожидаю брака племянника главного героя, отпрыска славного рода, молодого человека по имени Танкреди на красавице Анджелике с мрачным ужасом, потому что брак с простолюдинкой — это катастрофа. А предстоящее сватовство с отцом Анджелики - мэром города Седарой, это унижение для князя. Ого! Конечно, этот аристократический шовинизм принадлежит не мне, а герою... И так ли это плохо? Князь ведь может с презрением относится к простолюдинам, это может раскрывать его характер.

Цитата о свате-простолюдине

Благодаря участившимся по случаю предстоящей свадьбы встречам с Седарой,

читать

дон Фабрицио, к своему собственному удивлению, начал открывать в будущем родственнике черты, достойные восхищения. Постепенно он перестал обращать внимание на плохо выбритые щеки, плебейское произношение, нелепые наряды и неистребимый запах пота, зато увидел, каким редким умом наделен этот человек. Проблемы, которые самому князю казались неразрешимыми, дон Калоджеро решал в два счета; свободный от оков чести, приличий и просто хорошего воспитания, удерживающих многих людей от определенных поступков, мэр Доннафугаты шел по жизни напролом, точно слон по джунглям, который валит встающие на его пути деревья и топчет все живое, не чувствуя боли, не испытывая состраданья. Взращенный в ласковых, защищенных горами долинах, где веяли вежливые зефиры с их «будьте добры», «премного благодарен», «для меня это высокая честь», «вы очень любезны», князь, беседуя с доном Калоджеро, словно попадал на открытые всем ветрам равнины, и хотя его сердцу по-прежнему были милы родные края, он не мог не восхищаться мощью горячих ветров, рождающих новую, незнакомую музыку в кронах вековых дубов и кедров Доннафугаты.

Цитата об аристократии устами священника:

— Они делают много добра, что правда, то правда.

читать

Если б вы знали, скажем, сколько семей давно оказались бы на мостовой, если б им не помогали обитатели дворцов! И ведь они не требуют взамен ничего, даже от мелких воришек не ждут, что те из благодарности перестанут красть. Они поступают так не из кичливости, а в силу непонятного атавистического инстинкта, не позволяющего им вести себя иначе. Хотя может показаться, что это и не так, но они куда меньшие эгоисты, чем многие другие: в блеске их домов, в пышности их празднеств нет самовосхваления, почти как в великолепии церквей и литургии, когда уместно вспомнить выражение ad maiorem gentis gloriam — к вящей славе людской, — что в их случае означает искупление многих грехов; за каждый выпитый ими бокал шампанского они угощают шампанским пятьдесят человек, а когда они кого-то обижают — с кем не бывает? — это не столько их личный грех, сколько вина сословия, упрочивающего свое положение.

Хорошо хоть Лампедуза постеснялся давать петь такие оды главному герою, как дал ему свой герб. Но, несмотря на то, что про аристократию говорят хорошие вещи... главный герой презирает всех. Эта книга так полна презрением и отвращением! Из цитаты видно как отвратителен мэр-простолюдин. Но подождите, его жена - не умеет читать, писать, определять время по часам и нормально говорить, практически "животное, только для постели и годна". Но дальше, несмотря на высказанное мнение об аристократии вообще, все реальные аристократы в книге встречаются с тем же презрением. Молодые женщины некрасивы, старые сентиментальны, все мужчины слишком глупы и ограничены, чтобы понять главного героя и его увлечение астрономией. Отношение к женщинам разговор особый. В общем, они различаются по одному критериям: годится для постели или нет. До последней главы я еще думал, что это раскрытие характера персонажа и взглядов 19 века, но нет, это мизогиния автора. А что же с политическими предпочтениями? Сицилийцев кто только не завоевывал, всегда было плохо. Сами сицилийцы слишком ленивы, чтобы сделать хорошо. Король смешон, Гарибальди смешон, остальные - просто достаточно ловкие плуты.
Это мрачно-презрительное отношение автора ко всему задает тон и характер всей книге, опуская её порой до пошлости. Весной все чувствуют возбуждение, и у юных дочерей князя "увлажнялся пушок". В конце бала князь посетил туалет, и обнаружил, что все урильники наполнены до краев, и даже переполнены. Что это? Автор предпринимает смелую попытку писать о том, о чём избегали писать другие (правда, вот что вы знали о туалетах на балах 19 века)? Или просто понижение уровня повествования до моветона?

Предпоследняя глава выводит роман на уровень, которого он достоен: о смерти Лампедуза пишет с честью.

Он сидел в кресле на балконе гостиницы «Тринакрия», вытянув свои длинные, укутанные одеялом ноги, и слышал, как жизнь покидает его, откатывается мощными волнами, и прощальный рокот этих волн вызывал в памяти несмолкаемый рокот Рейнского водопада. Был полдень, понедельник, конец июля; перед ним, как собака, которой кажется, что, вжавшись в землю, она станет невидимкой и избежит гнева хозяина, неподвижно лежала глянцевая Палермская бухта, но беспощадное солнце, стоявшее прямо над ней, хлестало ее без всякой жалости. Под этим высоким солнцем, в абсолютной тишине природы дон Фабрицио отчетливо слышал, как жизнь вырывается из него, оставляет его навсегда.

Если бы на этом повествование закончилось, я бы, запомнив последнее, поставил книге другую оценку. Но в книге есть еще одна глава, и она вернула книгу к былому пошлому уровню. В ней описывается быт постаревших дочерей князя, и визит прелата, который забраковывает некоторые из принадлежащих им "священных реликвий" как поддельные. Принято видеть в этой сцене последнюю гибель княжеского рода: мол, даже реликвии новый век отобрал, но я вижу это иначе. Реликвии эти не имели никакого отношения к княжескому наследию, так были куплены глупыми женщинами у ловкой старухи только в последние годы. Действительно же глава имеет прямое отношение к мизогинии: главная её сцена - это разговор о событии, описываемом в книге ранее, показывающий это событие под совершенно другим углом. Это очень интересная и тонкая линия, но её можно пересказать в двух словах так: молодой красавец и офицер Танкреди рассказывает двум влюбленным в него барышням пошлую и оскорбительную историю о монашках. Анжелика смеётся, Кончетта, дочь князя, оскорблена и выговаривает за это мужчине. На следующий день, при визите в монастырь, Кончетта остроумно ставит Танкреди на место и это буквально единственный поступок, который был бы в этой книге сделан женщиной. И вот, в последней главе, много десятилетий спустя, внезапно Кончетте наносит визит старый боевой товарищ покойного Танкреди, и начинает он свой визит именно с этой старой истории, только так, как её видел Танкреди: оказывается, он нашел разозлённую как "обиженный щенок" Кончетту очень сексуальной и захотел её прямо там. И что же Кончетта? Была оскорблена словами Танкреди, или хотя бы словами малознакомого гостя? Нет, Кончетта, под конец своей пустой и грустной жизни старой вдовы делает вывод, что ей, дуре, надо было молчать на следующий день, когда она при визите в монастырь остроумно ответила Танкреди. Ведь он же её захотел! А она, дура, упустила шанс, взялась демонстрировать характер! Не берусь судить о психологии влюбленных княжон в 19 веке, но по мне так это выглядит как типичный мужской взгляд на женщин как на объект в повествовании, как раз то, о чём писала Вирджиния Вульф, мол, женщина хочет героя? — гений доброты, женщина не хочет героя? — дьявол, искусительная ведьма. Никаких других мыслей, стремлений и отношений женщине не полагается. И кстати, это не первое неприятное сравнение женщин с животными: Анджелика - "самка", жена князя "подскуливает как щенок", юные аристократки на балу похожи на обезьян и так далее.
В итоге, в книге я увидел два больших объекта для презрения: простолюдины и женщины, на фоне которых герой чувствует себя значимым, и множество объектов поменьше. Хочется верить, самоуважение аристократа могло бы покоится на чем-то ином, быть внутренним чувством собственного достоинства, не нуждающемся во внешнем фоне для поддержки. Иначе грустить по старому мироустройству вместе с князем не получается.

48. Кнут Гамсун. Голод. 1890

отзыв

"Психологический" роман о состоянии голодающего. Возможно, первая книга со столь утрированным повествованием от первого лица, сфокусированном на малейших движениях внутренней жизни: потом будет Кафка и французские экзистенциалисты. Главный герой бродит по улицам, разговаривает сам с собой и с прохожими, пялится на дырки от гвоздей, в общем, на протяжении всей книги пребывает в чаду и крученыховском аде. Умирая от голода, он тем не менее стыдится принимать какую бы то ни было помощь или признаваться в своем состоянии.

Я метался по комнате, бессознательно шагал взад-вперед, царапал ногтями стены, осторожно прижимался лбом к двери, постукивал указательным пальцем по полу, напряженно прислушивался – все это я делал без малейшей надобности, но тихо и глубокомысленно, будто затеял нечто важное. И в то же время я громким голосом, чтобы слышать самому, твердил: «Боже правый, но ведь это же безумие!» И продолжал делать то же самое. По прошествии долгого времени, – это длилось, пожалуй, не меньше двух часов, – я овладел собою, закусил губу и постарался обрести твердость. С этим необходимо покончить!

И это было бы очень интересно, если бы я не читал замечательной книги Ярова "Повседневная жизнь в блокадном Ленинграде", в которой он помимо прочего исследует и изменения в психике, в мышлении голодающего человека. Разумеется они есть! И после всех этих дневников и писем, фантазия Гамсуна кажется нелепой поделкой "психологического" писателя из XIX века, когда и психология-то едва вышла из младенчества. В 1879, за год до публикации книги, была открыта первая психологическая лаборатория, сделавшая психологию эмпирической наукой, а не сбором умозрительных заключений и фантазий. Представления же Гамсуна об изменениях в психике умирающего от голода человека кажутся не основанной на реальности и эмпирике фантазией, что бы там не говорили об "автобиографических" элементах романа. Больше похоже, что он просто подумал: "наверное, это было бы так!" — и описал человека, про которого я во время чтения думал "полноте, а не был ли он и до голода сумасшедшим?"

Я не могу не оценить того, что Кнут Гамсун первый заговорил на новом языке - языке литературы модерна. Но, боюсь, для меня это новаторство - единственный плюс книги.

47. Эмиль Золя. Тереза Ракен 1867 ★ ★

отзыв

Моя первая книга Золя. Оказалось, что это скорее беллетристика, чем серьезная литература. Роман-триллер, с резкими сюжетными поворотами и пылающими страстями. Золя не сердцевед, не Шекспир, и не Чехов: его притязания на понимание человеческой души не усвоены из наблюдений за человеческой натурой, и не кажутся проницательными, а демонстрируют наличие у автора некоей теории о строении и функционировании человеческой психики.

Лоран вдруг оказался во власти острого нервного возбуждения; под жгучим влиянием молодой женщины характер его постепенно стал походить на характер девушки, страдающей острым неврозом. Было бы весьма любопытно проследить изменения, которые подчас совершаются в иных организмах под влиянием определенных обстоятельств. Эти изменения, исходя от плоти, вскоре передаются мозгу, кладут отпечаток на всю личность.

Честное слово, если бы он еще про разлитие желчи написал, я бы не удивился

46. Гайто Газданов. Вечер у Клэр. 1929 ★ ★

отзыв

Символизм, почти экзистенциализм, автор фокусируется на собственных переживаниях, и сквозь призму интроспекции глядит на свою жизнь, с раннего детства до эмиграции из России. Клэр это его единственная ниточка в прошлое: он покинул родину и всё знакомое, переживания детства и юности остались за кормой парохода, и только Клэр, француженка, которую он знал в России ещё будучи мальчиком, оказалась и в его новой вселенной взрослого мира и жизни в эмиграции — в Париже.

И это состояние, в котором я и был и не был, вдруг стало принимать знакомые облики, я узнал побледневшие призраки моих прежних скитаний в неизвестном - и я снова впал в давнишнюю мою болезнь; все предметы представлялись мне неверными и расплывчатыми, и опять оранжевое пламя подземного солнца осветило долину, куда я падал в туче желтого песка, на берег черного озера, в мою мертвую тишину.

К сожалению, несмотря на всю мою любовь к рефлексивной прозе, было два момента, которые мешали мне в полной мере насладится изящностью авторского слога. Первое, при столь доскональной презентации личности, создаётся впечатление, что исследуемая личность претендует на некоторую исключительность. И автор, кажется, стремится эту исключительность подчеркнуть, пока не начинает казаться, что он пишет, буквально "взгляните, я был таким особенным ребенком!". Возможно, это ловушка восприятия, и любое столь детальное описание душевной жизни от первого лица будет выглядеть самолюбованием, ведь сам факт описания предполагает, что объект его достоин. Но так и хочется спросить: "Ты кем себя считаешь? Артюром Рембо?"

Я играл и в войну, и в прятки, был, по мнению многих, даже слишком общительным; но я никого не любил и без сожаления расставался с теми, от кого меня отделяли обстоятельства. Я быстро привыкал к новым людям и, привыкнув, переставал замечать их существование. Это была, пожалуй, любовь к одиночеству, но в довольно странной, не простой форме. Когда я оставался один, мне все хотелось к чему-то прислушиваться; другие мне мешали это делать. Я не любил откровенничать; но так как я обладал привычкой быстрого воображения, то задушевные разговоры были мне легки.

Справедливости ради, кроме мечтательности кое-какая инаковость, к тому же замечательно не сформулированная, не озвученная самим автором, всё же у ребёнка есть: увлеченность героя своей внутренней жизнью не оставляет места для эмпатии. Мальчик не просто равнодушный, он злой. Его наблюдения за столь любимой живой природой — которую он называет одним из своих главных увлечений — сводятся к тому, чтобы стрелять по кошкам, лить воду в норы сусликов и подбрасывать живых насекомых в муравейники. Все почти упоминаемые разговоры со взрослыми это конфликты и обиды, обычно пустые и весьма неприятные.

Я объедался незрелыми фруктами и ходил с бледным лицом и страданием в глазах. Тетка укоризненно говорила деду:
- Вот, пустил мальчика в сад!
Она фактически управляла всеми делами и по мере того, как дед все больше старел, забирала себе власть в руки. Но возражать деду она обычно не смела - и когда она сказала: вот, пустил мальчика в сад, - дед разгневался и закричал высоким старческим голосом:
- Молчать!
Она до полусмерти испугалась, пошла к себе в комнату и лежала целый час на диване, уткнувшись лицом в подушки. - Почему ты так испугалась? - спросил я. - Ты ничего не знаешь, - ответила тетка. - Дед меня зарубит. Дед страшный человек. - Ты просто трусиха, - сказал я. - Дед очень симпатичный, он тебя пальцем не тронет, хотя ты злая и скупая. Почему ты не хочешь, чтобы я ходил в сад? - продолжал я, забыв о дедушке и внезапно раздражившись. - Ты хочешь, чтобы все яблоки тебе остались? Ты их все равно не съешь.

Второй момент, помешавший мне отнестись к повествованию всерьёз, это любовная линия с Клэр. Книга открывается сценами парижских встреч героя с Клэр, проходивших с повторением некоторых рутинных сцен, типичных для их отношений. Например, когда она отпускает двусмысленные шутки, он считает, что глаза её стали "тёмными и преступными", и предпринимает нехитрый манёвр по овладению Клэр: "я приблизился к Клэр". Клэр называет его сумасшедшим, и герой возвращается на исходные позиции, униженный отказом в сексе. Неужели можно это читать без смеха или иронии? Написано как будто всерьез, автор намекает, что коварная и искушенная Клэр просто "ломается" и смеётся над ним, наивным, когда он так послушно отбегает назад.
И правда: ведь до этого в России Клэр предлагала герою провести вместе ночь, предлагала без обидняков, а позже описываемых вечеров, когда ночь всё же состоится, Клэр явно будет доведена до крайней степени раздражения этими играми с главным героем (и кто здесь «ломается»?). Вероятно ответ вовсе не в наивности или стеснительности главного героя, а в его мыслях после: даже синие обои в её комнате, цвет которых символизировал для него таинственность, кажутся ему посветлевшими, поблёкшими. Он её познал, загадка, очарование многолетней влюблённости мгновенно прошла.

я жалел о том, что я уже не могу больше мечтать о Клэр, как я мечтал всегда; и что пройдет еще много времени, пока я создам себе иной ее образ и он опять станет в ином смысле столь же недостижимым для меня, сколь недостижимым было до сих пор это тело, эти волосы, эти светло-синие облака.

Надо сказать, в этом выражается цельность образа главного героя, создаваемого писателем: всё тот же недостаток эмпатии, даже когда он пишет о том, что никакие потрясения не могут изменить Клэр, он думает, "изменить это тело", что довольно необычно, но точно передает отношение героя: образ и очарование возлюбленной, которую он ищет и о которой думает 10 лет, это очарование её тела, не личности. И это так точно вписывается в его отношение к людям в целом. Например, в свете размышлений о Клэр, он делает такое утверждение о 18-летних девушках вообще: все их движения, все их мысли, бессознательно направленны на "необходимость физического любовного чувства". Опять обезличенные тела-автоматы!
Я разделяю писателя и автора, хотя и понимаю, что книга в огромной своей доле автобиографична. Это-то и пугает: 26-летнему автору удалось продуманно продемонстрировать образ мало способного к сопереживанию, увлеченного только движениями собственной души и своими фантазиями героя, или он просто, записывая свои мысли и воспоминания, описал себя? Полагаю, написать совершенно честную беллетризованную автобиографию невозможно. Особенно, если ты столь склонен к мечтательности)

Это дебютный роман автора, и хотя он самый знаменитый, я теперь возлагаю большие надежды на следующие: думаю, в них уже не будет таких "смешных моментов"

45. Кира Измайлова. Случай из практики 2011 ★

отзыв

Детективное фэнтази. После беспросветного как могильная плита "Ведьмака", такое легкое чтиво очень успокаивает, утешает даже)


Тут, как в любом детективе, особа сыщика — 99% успеха книги. Госпожа Нарен судебный маг: этакий эксперт и сыщик в одном лице для дел с применением магии. Пожилая, сделавшая великолепную карьеру и идеальную профессиональную репутацию магичка, выглядит как женщина средних лет, носит штаны и косынку на голове, курит трубку, владеет рабами, шокирует циничностью. Я таких главных героинь не встречал. Можно сказать - "женщина средних лет" - и уже охренеть от разрыва шаблона. 700 страниц госпожа Нарен складывает картинку заговора из серии своих дел, кажущихся не связанными: то конокрад в столице, то дети пропадают в глухой деревне. Многие дела порадовали неожиданным совершенно исходом.

44. Анджей Сапковский. Меч Предназначения (Ведьмак-2) 1992 ★

отзыв

Пассивно-агрессивный ведьмак с речами про "я ж не человек, да? у меня ж сердца-то нет, да?" даже не самое мрачное впечатление от этой напитанной запахом горящих деревень книги. Вторая книга ровно такая же, что и первая: увлекательно и круто, но о господи, как тяжело.

Лютик, глядя на угасающий костер, еще долго сидел один, тихо потренькивая на лютне.

Все началось с нескольких тактов, из которых сложилась красивая, спокойная мелодия. Стихи, соответствующие мелодии, рождались одновременно с нею. Слова вплетались в музыку, застывали в ней, как мушки в прозрачно-золотистых кусочках янтаря.

Баллада рассказывала о неком ведьмаке и некой поэтессе. О том, как ведьмак и поэтесса встретились на берегу моря, под крики чаек, как полюбили друг друга с первого взгляда. О том, как прекрасна и сильна была их любовь. О том, как ничто, даже смерть, не в состоянии было уничтожить эту любовь и разлучить их.

Лютик знал – мало кто поверит в историю, рассказанную балладой, но не грустил об этом. Он знал, что баллады пишут не для того, чтобы им верили. Их пишут для того, чтобы волновать сердца.

Спустя несколько лет Лютик мог бы изменить содержание баллады, написать, как все было на самом деле. Но не сделал этого. Ведь истинная история не взволновала бы никого. Кому хочется слушать о том, что ведьмак и Глазок расстались и больше уже никогда не встретились? О том, что четыре года спустя Глазок умерла от оспы во время бушевавшей в Вызиме эпидемии? О том, как он, Лютик, пронес ее на руках между сжигаемыми на кострах трупами и похоронил далеко от города, в лесу, одинокую и спокойную, а вместе с ней, как она и просила, две вещи – ее лютню и ее голубую жемчужину. Жемчужину, с которой она не расставалась никогда.

Нет, Лютик оставил первоначальную версию баллады. Но все равно так и не спел ее. Никогда. Нигде. Никому.
Утром, еще в темноте, к бивуаку подкрался голодный и злющий оборотень, но, увидев, что это Лютик, послушал немного и ушел



Чувствуете? чувствуете? даже волкодлак расстроился.

43. Татьяна Толстая. Кысь. 2000 ★

отзыв

Язык великолепен. Хотя неясно, почему наши далекие потомки, живущие в постапокалиптическом палеолите говорят на языке наших бабушек. Сени, торжище, сыра земля — откуда такой лексикон у потомков советских москвичей, переживших ядерную войну? Конфликт в книге тот же, что в недавно перечитанном "Трудно быть богом": невежество и жестокость против гуманности и знания. Вот только где у Стругацких драма, у Толстой фарс, у них - просвященный коммунар, у неё - говорящие на канцелярите члены партии и нелепые диссиденты. Очень неприятное ощущение от книги, чувство что автор презирает всё и вся

42. Агата Кристи. Загадочное происшествие в Стайлзе. 1920 ★

отзыв

Первая книга Агаты Кристи. Её определенно интереснее смотреть, чем читать. Про Пуаро великолепный сериал с Девидом Сушэ, например. С него-то всё и началось: этим летом с матерью посмотрели одну серию с классическим убийством в английском дворянском доме, и испытали культурный шок современного зрителя от полной неспособности угадать убийцу. Странно, но книги так не впечатляют)

41. Иоанна Хмелевская. Что сказал покойник 1972 ★

отзыв

Пани Хмелевская — автор иронических детективов. Это всё, что я знал, открывая книгу, и сила установки была так сильна, что я даже не скоро понял, что читаю вовсе не детектив, а очень даже боевик. Юмористический приключенческий роман с элементами боевика) Приключения у главной героини джеймс-бондовского толка: с преступными синдикатами, частными самолётами, угнанными "ягуарами" и ежевечерними казино. Но автор женщина, так что, даже после того как героиня-Иоанна в одиночку

спойлер чего-то охеренного

пересекает Атлантику на яхте, оборудованной пулеметами, или при помощи вязального крючка

спойлер чего-то еще более охеренного

проковыривает себе путь на свободу сквозь 6 метров каменной кладки, после всего этого и склеенного красавчика-блондина она, вместо того, чтобы смотреть в закат взглядом Дэниела Крэйга, продолжает ржать над собой. Дважды я ржал в голос вместе с ней))

40. Ат-Тайиб Салих. Свадьба Зейна. 1969 ★
Сезон паломничества на Север. 1966 ★

отзыв

Судан - африканское государство, в первой половине XIX века он был под египетским владычеством, во второй — под британским, переходил из рук в руки до 1956 года, когда была признана его независимость. Ат-Тайиб Салих родился в провинциальном городочке, начал образование в классе при мечети, где разучивал Коран, но продолжил в столичном университете, а потом и в Лондоне. Много лет жил за границей, и в итоге мы имеем одного из "двухкультурных" интеллигентов, сочетающих любовь к родине с восточными и западными культурными ценностями и идеями.

"Свадьба Зейна" - небольшая повесть, описывающая деревенскую свадьбу, особенную и типичную одновременно. Довольно занимательно и мило, вполне стоит прочитать.

— Ай-ва! Ай-ва!.. Ай-ва! Ай-яй-яй! Ай-ва!
Что это? А! Это мать Зейна заголосила — решила быть первой. Голосят так женщины и в печали, и в радости — не всякий разберет.
Но она-то рада была по многим причинам. Радовалась мать всем существом своим — сын жениться собрался! В эту решающую пору жизни каждая мать говорит сыну: «Уж как мне хочется порадоваться на свадьбе твоей, прежде чем умру-то». А мать Зейна чувствовала, что жизнь ее к закату клонится. Зейн — ее единственный сын, все, что прижила она на этом свете в отличие от других людей, и боялась женщина, что, когда умрет, о нем и позаботиться будет некому. Отлегло у нее от души, как узнала об этой женитьбе. Это ведь еще и случай вернуть все подарки ее соседям — на свадьбы сыновей их и дочерей. Люди, бывало, удивлялись, видя, как спешила она сбереженные четверть или полфунта на чужую свадьбу предложить — с чего бы это? «Неужели на Зенову свадьбу вернуть их надеется?»
А свадьба Зейна и впрямь прищемила злорадные языки. Не на какой-то девушке из простой семьи Зейн женится — на Нуаме, дочери хаджи Ибрагима! А это означает и происхождение, и честь, и почет, и достаток. Войдет старая женщина в дом просторный из красного кирпича — не у всякого на деревне дом кирпичный! — войдет она в него с поднятой головой, походкой твердой. У входа перед ней все выстроятся и до дверей проводят, и навещать каждый день будут, если занеможет. И проведет она остатки дней своих в мягкой постели, окруженная любовью и лаской. А может, даст ей судьба отсрочку и еще понянчит она на груди своей внука или внучку… И вновь заголосила мать Зейна в ликованье, когда подумала об этом, заголосила пуще прежнего.
На ее голос откликнулись знакомые и соседки, родные и близкие — и пошла свою радость изливать почитай вся деревня!

"Сезон паломничества на Север" уже серьезный политический роман. «Переведён более чем на 20 языков мира и в 2001 назван Арабской академией литературы важнейшим арабским романом ХХ века, входит в число ста лучших африканских книг ХХ века.» - вики.
На самом деле Салих начинал писать триллер. И получался у него романтизм: загадка, исповедь, одинокий и роковой герой, секс и смерть неразлучны.

Вот такое начало исповеди

Но мать оставалась мне совершенно чужой. Мы жили с ней как случайные попутчики, которых на время свела дорога. Может быть, я чем-то отличался от обычных мальчиков. Может быть, моя мать была необычной женщиной. Сейчас мне трудно судить. Но все у нас было не как в других семьях. Мы почти не разговаривали друг с другом. И такая свобода от всяких привязанностей радовала меня. Мне нравилось, что никто мною не командует. Я читал и спал, когда хотел. Уходил, приходил, бродил по улицам, повинуясь лишь собственным желаниям. Никто мне не приказывал, никто мне ничего не запрещал. Я и сам чувствовал, что я не такой, как мои сверстники. Я не плакал, когда мне доставалось от товарищей, был равнодушен к похвалам учителя — все то, чем обычно живут подростки, меня не слишком трогало. Я был как резиновый мячик: бросишь в воду — не утонет, ударишь о землю — подпрыгнет.

Конечно, с таким воспитанием вырос Ганнибал Лектер: умный, образованный, успевающий абсолютно во всех сферах деятельности, очаровательный в общении и совершенно не способный к формированию привязанностей к людям. Наш герой предсказуемо "губит" несколько женщин и убивает одну. Тут типичность рассказа сбивается, ведь наш преступник не английский джентльмен с достатком, а африканец в Лондоне, и всё немедленно упирается в цвет кожи. Убийство-убийством, типичность типичностью, но если ты чёрный, тебя немедленно назовут Отелло и будут говорить о конфликте цивилизаций о вине белого человека и колонизации. Так ведут себя герои романа, и так ведет себя автор, разбавляя триллер хождением туда-сюда с разрозненными мыслями о колонизации и традициях.

А присяжные? Кого только среди них не было! Рабочий, врач, фермер, учитель, торговец и даже гробовщик — с ними у меня не было никакого контакта, да и не могло быть! Попытайся я в свое время снять у кого-нибудь из них комнату, то наверняка получил бы отказ. А если бы к одному из них пришла его дочь и заявила, что выходит замуж за африканца, то любящий папаша решил бы, что земля разверзлась у него под ногами. Но тут, в суде, каждый из них впервые в жизни попытался встать выше себя, подавить все предрассудки и ощутить величие своего духа. Но на самом деле это я ощущал свое превосходство над ними. Как бы это объяснить? Ведь эта торжественная церемония была устроена в мою честь — в честь пришельца, чужака. И весь сложный ритуал пущен в ход из-за меня, чтобы решить мою судьбу. Вспомните, как к генералу Китченеру привели Махмуда Вад Ахмада в оковах, после того как он потерпел поражение в битве при Анбаре. И генерал спросил у него: „Зачем ты пришел в мою страну — разрушать и грабить?“ Это сказал пришелец, чужак, — сказал хозяину земли, а тот стоял, смиренно опустив голову, и молчал. Так пусть же теперь я заставлю смутиться их.
В зале суда мне слышался звон римских мечей в Карфагене, стук копыт конницы Алленби на улицах Иерусалима. Впервые пароходы поплыли по Нилу, везя на своих палубах не хлеб, а пушки. А железные дороги? Их ведь проводили через пустыню для переброски солдат. Школы строились для того, чтобы учить нас, как говорить „да“ на их языке. Они занесли к нам заразу насилия особого сорта, европейского, — ничего подобного наш мир прежде не знал. С ними пришла эпидемия той губительной болезни, которая самих европейцев поразила не одну тысячу лет назад. Да, господа, да! Я пришел к вам сюда как покоритель, как захватчик, я проник внутрь вашей цитадели, в самое ее сердце. Я — капля того яда, который вы своей собственной рукой впрыснули в кровеносные сосуды истории. Нет, не думайте, я не Отелло. Кто он такой, Отелло? Миф, не более того, легенда, выдумка!

Всё было бы очень и очень скучно, если бы не одна вещь, выводящая всё-таки роман на более серьезный уровень: еще одна женщина умирает, но уже не в рассказе романтического героя, не в воспоминании о Лондоне, а прямо здесь, на суданской земле, в родной деревеньке автора, где испокон веков не было убийств. Тут в повествовании никакого романтизма не остается. Весь ужас произошедшего может понять только один человек — автор, единственный человек в деревне, получивший образование и живший где-то еще, кроме родного дома. Для остальных же ситуация не понятна и не постижима: женщину насильно, с побоями семья выдает замуж за старика, и когда после двух недель замужества он пытается принудить так и не покорившуюся "жену" к сексу, она убивает его и себя. Почему она это сделала? За что на нашу деревню такое проклятие? Односельчане не могут понять. Для деревни она - сумасшедшая, «женщины — сестры шайтана»

С трудом удерживая слезы, я сказал:
— Нет, не может быть! Нет, Хасана не была сумасшедшей. Во всей деревне не нашлось бы женщины разумней. Это вы все лишились рассудка. А она была самой умной и самой красивой. Нет, нет, сумасшедшей она не была.
А Махджуб смотрел на меня и вдруг захохотал. Он просто задыхался от смеха.
— Нет, вы только подумайте! И он туда же. Возьми себя в руки. Значит, ты тоже влюбился. Свихнулся, как Вад ар-Раис! Заучился до того, что утратил мужественность. Готов расплакаться, как женщина. Это уму непостижимо. О боже! Тут тебе и любовь, и болезнь, и слезы. Ну куда это годится? Да она гроша ломаного не стоила. Мы бы и хоронить ее не стали, если бы не позор. Бросили бы в реку или оставили бы на съедение стервятникам, и дело с концом! А ты?..
Я плохо помню, что было дальше, мои руки сжались на шее Махджуба. Помню его вытаращенные глаза и сильный удар, который я получил в живот, помню, как Махджуб навалился мне на грудь, как я повалил его на землю и пинал ногами. Помню, как он кричал: «Сумасшедший! Сумасшедший!»
Помню шум, и крики, и горло Махджуба под моими пальцами. И бульканье, хрип. Меня куда-то тащили, а потом тяжелая дубинка обрушилась на мою голову.

Интересно, что несмотря на количество мертвых женщин, никаких феминистических идей у автора, кажется, не возникает. Да и Хасану, убившую нелюбимого мужа он действительно любил, как предполагает со смехом его собеседник, и возможно потому и защищает. Истоки совершенного ей убийства и самоубийства в итоге сводятся к влиянию бывшего мужа — нашего рокового романтического героя. Размышления автора о колонизации тоже не приносят никаких плодов. Если честно, одна главка из "Пурпурного цвета" про строительство колонистами дороги производит куда более сильное впечатление, чем весь этот роман.


39. Хэл Элрод. Магия утра.

отзыв

"Мотивационная" книжка про то, что если ты тратишь (или всё только собираешься) какое-то время в день на самосовершенствование (медитацию, или чтение профессиональной литературы, например), то нужно это делать с утра, вставая на час раньше, чем обычно. Убедительно

38. Анита Лус. Джентльмены предпочитают блондинок 1925 ★

отзыв

Главная героиня ведет жизнь Холли Голайтли из "Завтрака у Тиффани", встречаясь с обеспеченными джентльменами и принимая от них подарки. Поразительно, но что от Голайтли, что от Лорелеи впечатление одно: их отношения с мужчинами чисто платонические, и мужчины дарят им бриллианты за удовольствие от их общества) О, мир 20-х, ты это всерьёз?
Очень миленькая юмористическая книжка от первого лица, создающая комический эффект от взгляда глупенькой главной героини на мир. Хотя та же героиня обладает божественным просто навыком устроения своей судьбы.

37. Энн Тайлер. Катушка синих ниток. 2015 ★

отзыв

Бестселлер этого года.
Не могу сказать, что книга так уж плохо написана, или что она не увлекательна (поэтому в оценке есть таки одна звезда). Пожалуй, мне просто не понятно, зачем вообще кому-то читать придуманную историю придуманной семьи — а больше в книге нет ничего.

Да, он тоже стареет. Не она одна! Читает в очках, и они соскальзывают у него с носа, и он становится похож на своего отца. А это его «Э?», когда он что-то недослышал, оно откуда взялось? Создается впечатление, что он играет роль – в уверенности, что именно так ведут себя люди его возраста. А иногда он говорит немного неправильно, например «гимиопатия» вместо «гомеопатия». Возможно, это из-за плохого слуха, но все равно пугает. Она же видит, как с ним теперь разговаривают продавцы – снисходительно, чересчур громко, короткими, понятными словами. Явно принимают за чокнутого старикашку и этим разрывают Эбби сердце.

Неужто в голову не приходит вспомнить, что сегодняшние так называемые старикашки еще недавно, черт их побери, курили марихуану, повязывали голову банданами и устраивали пикеты у Белого дома? Аманда однажды укорила Эбби за то, что та использует слово «клевый»: «Ужасно, когда пожилые пытаются подражать юнцам». Она что, не понимает, что слово «клевый» появилось даже не во времена молодости Эбби, а гораздо раньше?

36. Вирджиния Вулф. Своя комната. 1929 ★ ★ ★

отзыв

У каждой женщины, если она собирается писать, должны быть средства и своя комната

Видимая простота мысли этого знаменитого афоризма из эссе не подготовила меня к полноте и глубине исследования темы "Женщина и литература" — такое было заглавие у двух лекций Вулф — которое автор предпринимает. Блестяще.
Во-первых, о Боже, как красиво она пишет! Я, как видно, и эссеистики-то не читал, так меня поразило, что Вульф вовсе не собирается отказываться от красоты и меткости своего слога, потому что, видите ли, пишет не художественную прозу. Во-вторых, она действительно сказала о женщине и литературе всё, что следовало сказать. Это "всё" - в основном о деньгах. Если вам приходится принимать участие в старинных диалогах на темы вроде "если женщина способна писать, где же все великие женщины писатели?", то можете не только кивать на портретик Вирджинии, но и выносить из её "комнаты", да по-больше. Я цитат навыписывал страницу.

Когда читаешь о ведьме, обмакнутой в воду, о женщине, в которую вселился бес, о знахарке с травами или каком-то одареннейшем человеке, сыне своей матери, — я думаю, мы с вами выходим на след погибшего прозаика или потаенного поэта, безвестной Джейн Остен, безгласной Эмили Бронте, что надрывала ум на вересковых пустошах или бродила, гримасничая, по дорогам, обезумев от пытки, на которую обрек ее талант.

Горячо и страстно о доле женщины, от призыва помочь родиться сестре Шекспира сердце щемит, но в то же время Вирджиния совершенно не намерена лелеять обиду. Это особенно бросается в глаза при параллельном чтении "Миддлмарча" Джордж Элиот, в котором все остроты летят в один объект, и от этого уже неловко. Вулф, достаточно ясно изложив, что она думает о шовинизме и женоненавистничестве, призывает писать как женщина, но не забыв мужественность, писать как мужчина, но открыв женственность. А также сетует, что невозможность простить отнятые права человека проникли в книги Джордж Элиот и Шарлотты Бронте, отравив их, и не дав авторам писать по-настоящему, как это делала Остин.

35. Элис Уокер. Цвет пурпурный. 1982 ★ ★ ★

отзыв

А она все свое: Ты должна стоять за себя, ты должна бороться.
Я не понимаю, как стоять за себя. Я только понимаю как так жить, штобы не помереть.

Книга об опыте черной женщины в первой половине XX века, где основной конфликт не черные-белые, а женщины-мужчины в патриархальном обществе. После выхода романа был скандал: чего, мол, сор из избы выносить, да черных мужчин позорить, это не антирасизим!

С первых страниц книга по-настоящему пугает. Пугает и ужасом событий, и языком, которым они описываются от лица малограмотной девочки, пишущей письма Богу

Мне уже четырнацать. Я харошая всегда старалася быть харошей девачкой. Можеш открыть мне чево со мной творица? дай хоть знак.

Никаких сомнений, что книга будет испытанием.
Заставил себя не бросить, и увидел красоту: роман поднимается со дна к катарсису

34. Ив Энцлер. Монологи вагины. 1996 ★

отзыв

Интересно, сколько раз в день мужчина трогает свой член?) Во-первых, мочится, раз 5 в день. Во-вторых, надо поправлять в одежде. Да и вообще, отчего бы к нему не прикоснуться — утром, вечером, и днем (через карман )? И это всё не сексуальные действия. Изучил он себя в раннем детстве: член сложно игнорировать. Фаллический символ — символ позитивный: его можно рисовать на заборах и "узнавать" в огурце и помидорах, можно дурачится, приставив к промежности какую нибудь здоровенную хуйню и размахивая ей (ну кто хоть раз так не делал?) Хотя "мудак" оскорбление, в целом мужчина со своим членом в отношениях дружеских, в большой степени он с ним ассоциирует себя, и вообще, это его "достоинство". Да и слово "член" вполне приличное.
А что там у женщин с их "достоинством"?

«Вагина». Не важно, сколько раз ты это повторишь, но никогда это слово не будет звучать приятно. Его не хочется произносить. Это абсолютно нелепое, совершенно несексуальное слово. Если его произнести во время любовной игры: «Милый, поласкай мое влагалище», — все закончится, даже не начавшись.

Не факт, что она её изучила в детстве: игнорировать легко (анатомия - это судьба). Не факт, что она её изучила во взрослом возрасте. Сколько женщин, не знающих как выглядят их гениталии? А вот вопрос на засыпку - "откуда девочки писают", а? На заборах не рисуют, на смешных картинках обычно тоже: очень "неприлично" получается.
Вот и книга — попытка создания позитивного образа того, о чем не говорят. Это действительно "монологи", созданные на основе историй, рассказанных автору десятками разных женщин. Монологи классные, читать интересно, но мало. Подозреваю, что когда их ставят на сцене, их больше, и вообще, количество и набор вариативно от постановки к постановке. Перфоманс — важная часть "монологов вагины" не только из-за психологического эффекта единения, но и потому, что это благотворительный проект, деньги с которого идут на борьбу с насилием против женщин в мире. V-Day собрал 100 000 000 $ за время своего существования, и это плохо сказалось на бумажной книге: большую часть её объема занимают не монологи, а рассказы о том, какие эти монологи классные, и какое влияние на мир уже оказали. После всех этих рассказов монологов в книжке разочаровывающе мало.

33. Рита Мэй Браун. Гранатовые джунгли. ★ ★

отзыв

После Сильвии Плат убогость любой прозы сразу лезет в глаза. Вот неизбежный побочный эффект чтения хорошей литературы: потом всё сложней читать простые романчики, или, не дай бог, детективы.
Конечно, люди, тем более дети, такими афористическими и ясно выражающими мысль автора фразами не разговаривают.

Однажды Черил решила поиграть в медсестру, и мы повязали салфетки на головы. Лерой был пациентом, и мы разукрасили его йодом, чтобы он был похож на раненого. Медсестрой я быть не собиралась. Если уж кем-то быть, так доктором, чтобы всеми командовать. Я сорвала с головы салфетку и сказала Черил, что я новый доктор в этом городе. Ее лицо исказилось.

- Ты не можешь быть доктором. Только мальчики бывают докторами. Пусть Лерой будет доктором.

- Шпигельгласс, балда, ведь Лерой меня тупее. Я буду доктором, потому что я умная, а девочка или нет, это неважно.

- Вот еще! По-твоему, ты можешь делать то, что мальчики, но ты будешь медсестрой, и все тут. Дело не в мозгах, мозги тут вовсе ни при чем. Важно тут, мальчик ты или девочка.

Зато сразу ясно о чём книга (аннотация, кстати, говорит "классика лесбийской прозы". Не оторваться! Когда в середине книги за каминг-аутом последовала психиатрическая лечебница и отчисление из института, я побежал гуглить биографию Риты Мэй Браун, ибо решил, что человеческую мерзость такого масштаба не придумывают, она есть. Оказалось, за гомосексуальность авторку из университетов не отчисляли, её отчисляли за поддержку прав черных.
Книга очень хорошая, живая, отчаяная.
Я невольно вспомнил как слышал где-то, сказанное вроде в шутку, о маскулинном заговоре, скрывающем от читателя авторов-женщин.

32. Сильвия Плат. Под стеклянным колпаком. 1963 ★ ★

отзыв

Необыкновенной простотой и безыскусственностью слога напоминает Сэлинджера. Но Плат всё же позволяет себе формулировать важные для себя идеи прямо в лоб.

Я попыталась представить себе, как бы все выглядело, если бы Константин вдруг оказался моим мужем.

Это означало бы, что мне пришлось бы вставать в семь утра, готовить ему яичницу с ветчиной, тосты и кофе на завтрак, и, после того как он уйдет на работу, мыть за ним посуду, оставаясь в ночной рубашке и в бигуди, подрагивать от холода, убирать постель, — а потом, когда он вернется после интересного, захватывающе интересного дня, ему захочется, чтобы его ждал дома роскошный ужин, и остаток вечера мне придется потратить на то, чтобы еще раз перемыть посуду, и в постель я рухну уже совершенно изможденной.

Я не знал, что книга полуавтобиографическая, да и биографии Плат и сейчас не знаю, потому погружение юной, ищущей себя особы в клиническую депрессию было для меня неожиданностью. Сбивает с сэлинджеровского сплина в области чуть более реалистически-мрачные, не теряя, в прочем, ни стиля, ни иронии.
Книгу можно всю на цитаты препарировать

препараты

Я сидела в саду или у себя в палате, и вдруг с улыбкою ко мне подходила медсестра и объявляла об очередном посетителе. Однажды сюда явился даже священник унитарианской церкви, которого я всегда терпеть не могла. Видно, его самого тоже пришлось на этот визит уговаривать. Все время он ужасно нервничал, и я могла поклясться, что он считает меня полностью и окончательно рехнувшейся, потому как я сообщила ему, что верю в ад, а также и в то, что некоторые люди, и я в том числе, обречены пребывать в аду еще при жизни и это ниспослано им в наказание за то, что они не верят в загробную жизнь, а если не веришь в загробную жизнь, то она и не ждет тебя после смерти. Каждому, так сказать, по вере его.
***

Я люблю наблюдать за людьми, оказавшимися в критической ситуации. Если я становлюсь свидетельницей дорожной аварии или уличной драки или же мне в лаборатории показывают мертвого младенца под стеклянным колпаком, я гляжу во все глаза и стараюсь навсегда запомнить это зрелище.
Таким образом мне удалось узнать множество людей, которых я ни за что не узнала бы иначе, — и даже если они удивляют меня или причиняют мне боль, я никогда не отвожу глаз и делаю вид, будто мне и без того известно, что на самом деле мир именно и настолько ужасен.
***

Я ненавижу цветные фильмы. В цветном фильме каждый из персонажей чувствует себя обязанным менять один умопомрачительный туалет на другой буквально в каждой сцене и торчит, как лошадь в цветастой попоне, то под сенью чрезвычайно зеленых деревьев, то на фоне чрезвычайно пшеничной пшеницы, то на берегу иссиня-синего моря, волны которого разбегаются во все стороны на многие мили.
***

Позже Бадди объяснил, что роженице дали таблетку, чтобы она не испытывала мучений, и что, рыдая и бранясь, она на самом деле не понимала, что делает, потому что пребывала в своего рода сумеречном сне.

Я решила, что это именно такая таблетка, какую в состоянии изобрести только мужчины. Здесь, перед нами, лежала женщина, и было ясно, что она испытывает чудовищные мучения, иначе бы она так не кричала, — а, воротясь домой, она, тем не менее, забеременеет вновь, потому что таблетка заставит ее забыть о том, какую муку она претерпела, когда на протяжении всего времени родов в потаенной глубине ее тела то открывался, то затворялся, потрясая ее всю, длинный, слепой, без окон и дверей, коридор страданий.

31. Марго Ланаган. Чёрный сок. 2004 ★ ★

отзыв

Сборник фантастических рассказов, изданный в серии "Сны разума", включает авторский сборник "Чёрный сок" и другие рассказы.
У иных фантастов в романах, а то и в циклах, миры беднее, чем у Марго в самых маленьких её рассказах. Каждая история — отдельная, сложноорганизованная вселенная, предстающая перед нами глазами инсайдера, не дающего, конечно же, пояснений, и другой жизни не знающего

В воротах появляется старуха в синей робе огородницы. В корзине у нее гигантский кочан капусты. Увидев меня, она склоняет голову.
— Мадам…
Вот ведь, не сказала «мисс». Старая школа: встретив невесту, не смотри ей в глаза; приветствуй словом «мадам» — и молчи, пока она не заговорит первой.

В некоторых из этих воображаемых миров так и видится играющий автор: "А напишу-ка я про общество, где боязнь клоунов имеет под собой серьёзные основания...", другие же демонстрируют мастерство, с каким писательница может рассказать историю с достоверностью точки зрения своего персонажа, например, ребенка, воспитанного в секте.
Пишет отлично. Я бы горячо рекомендовал, но только опытным читателям: Ланаган настолько не банальна, что большинство читателей оставляют озадаченные отзывы с вопросом "Что это было?"

Детишки, мои ровесники, часто убегали из дома к ангелам. Особенно если им жилось горше, чем мне; если старики били их каждый день, а не под настроение, как меня; если их кормили такой дрянью, по сравнению с которой лесные ягоды и коренья казались лакомством. Первые дни после того, как я увидел ангелов, у меня из головы не шли эти дети. Я закрывал глаза и видел, как возвращаюсь на ту поляну по еще свежему следу в траве. И потом, когда примятая поросенком трава давным-давно распрямилась, я мысленно рисовал свой побег при каждом раскате житейского грома, при каждом всплеске болезненной ярости дедуша.
Но не мог же я оставить бабуш с ним наедине!
И с собой ее взять тоже не мог. Она ни за что бы не пошла. Сразу бы всполошилась, только намекни я на что-нибудь в этом духе. Дедуша она ненавидела, наверное, посильнее моего, да только он ее так изжевал, что там уже и бежать было некому.
И все же: что происходит с теми детишками? Никто не знает, хорошо им или плохо. Нет ни свидетелей, ни слухов; даже косточек никто не находил. Может, они попадают в иную, счастливую землю, куда дорогу знают только ангелы?
А может, ангелы пожирают их с потрохами.

30. Урсула К. Ле Гуин. Планета Роканнона. 1966. -

отзыв

А почему бы благородным донам не прочесть повесть о драматических приключениях ученого из будущего на планете, где царит феодализм? А потому что сюжет невнятен, повествование безыдейно, даже без напрашивающихся сравнений с книгой Стругацких (интересно, что фантастика 20-го века заставляет нас верить, не только что другие планеты заселены гуманоидами, но и в то, что их общества развиваются по Марксу). Здорово у Ле Гуин вышла цивилизация "ангелоподобных", от одного только описания циклопических городов пробрало Лавкрафтом, не говоря уж про самих существ. А в остальном сочинение на тему "герои всю книгу куда-то идут, и мне надо заполнить страницы событиями"

29. Ольга Громыко. Ведьма-хранительница. 2003. ★

отзыв

Всё так же хорошо, только утомил третий уже сюжет на тему "Ах, этот красивый, могущественный и загадочный вампир скрывает от меня что-то до самой развязки книги!" Третью книгу из-за этого бросил: называлась "верховная ведьма", а оказалась опять не про развитие персонажа, а про развитие отношений) Возможно, эти отношения меня раздражали после "гордости и предубеждения" - я всё время ждал, когда же господин вампир будет предложение делать

28. Ольга Громыко. Профессия: ведьма. 2003. ★

отзыв

Это была моя самолётно-пляжная книга. Юмористическое фэнтази, всё отлично. Героиня просто идеальная для жанра — воспринимает всё легко и без драмы, но и спуску не даст

27. Елена Келлер. История моей жизни. 1903 ★

отзыв

Елена Келлер американская писательница начала XX-го века, которая потеряла зрение и слух в раннем детстве.
Интересно о том, как она воспринимает мир, как она может с ним общаться, а мир людей - с ней.
Келлер надо читать, чтобы узнать, что слепоглухонемая девушка может писать книги, учиться в университете и знать немецкий и латынь. Очень, очень важная идея, которую в нашей жизни подчерпнуть, в общем-то неоткуда

26. Корин Свит. Медитация для занятых людей. Восстановление внутренней гармонии где бы вы ни были 2014 ★ ★

отзыв

После того, как я впервые прочел о том, какое воздействие медитация оказывает на мозг по данным нейропсихологов (Увеличивает количество серого вещества островка (Holzel et al., 2008; Lazar et al., 2005) , серого вещества гиппокампа (Holzel et al., 2008; Lazar et al., 2009) и префронтальной коры (Lazar et al., 2005; Luders et al., 2009) ; уменьшает возрастное истощение укрепленной медитациями лобной коры ( Lazar et al., 2008); улучшает связанные с этой областью психические функции, в том числе способность концентрировать внимание ( Carter et al., 2005; Tang et al., 2007), способность к состраданию ( Lutz, Brefczynski - Lewis et al., 2008) и эмпатии ( Lazar et al., 2005). — Ух ты! ), я искал какие-нибудь техники или советы свободные от чакр и энергетических потоков. Но три года назад практически всё, что писали о медитации было связанно с индуизмом, а практиковали её в основном как духовную практику. Сейчас информации достаточно, и вышедший в этом году в "МИФ" перевод книги подтверждает, сколь широкие круги привлекает медитация и осознанность (и сколь широкие круги хочет привлечь "МИФ", добавляя от себя дурацкий подзаголовок "Медитация для занятых людей". Книга Корин Свит — как раз о "светской" медитации, той, которую тебе посоветует психолог или врач, а не гуру или инструктор по йоге. Маленькая книжечка состоит из упражнений и цитат, чьей целью является помочь читателю сосредоточится на текущем моменте, осознать себя и свое бытие здесь-и-сейчас, а также техник медитации в разных ситуациях.

2 примера

Медитация:
Оставьте обвинения

Обвинять других – проявление беспомощности, и это случается со всеми нами. Нужно взять ответственность за свою роль в происходящем, осознать, что мы злимся, и отпустить отравляющие нас чувства.

Сядьте удобно, дышите ровно. Сосредоточьтесь на дыхании.

Почувствуйте, где в вашем теле скрывается гнев. Найдите эти места. Что это – живот? Нижняя часть спины? Задняя стенка глотки? Определите цвет, форму и плотность этих чувств. Двигайтесь навстречу своему гневу, но не принимайте его. Осознавайте его, а также форму и место, где он располагается в вашем теле.

Сосредоточьтесь на дыхании. Дышите глубже. Разрешите гневу «быть». Посидите с ним.

Обвинения не изменят этого чувства. Пусть оно побудет в вас и сгорит.

Осознанность:
Длинный рабочий день

Легко засиживаться на работе допоздна, если так делают все коллеги. Регулярные осознанные перерывы помогут избавиться от стресса и сосредоточиться.

Пройдитесь до уборной или кухни, сохраняя осознанность. Выпрямитесь, потянитесь и следите за тем, как вы ставите на пол ноги, одну за другой. Замечайте, как на ходу покачиваются руки, как чувствует себя тело.

Вернувшись за стол, снова потянитесь – прочувствуйте, как руки, ноги, пальцы на ногах и на руках полностью вытягиваются. Откиньтесь на стуле и покрутите головой сначала в одну сторону, а затем в другую. Посмотрите на потолок, а потом на пол. Почувствуйте, как тянется шея, как вы становитесь выше. Закройте глаза и дайте им отдых. Сделайте упражнение для лица: широко откройте рот, словно собираетесь откусить яблоко или запеть. Откройте глаза.

Выпрямитесь на стуле и сосредоточьтесь. Продолжайте работу.

---

IV. Неизбежное - первый пост

Мастер пост

Шкала до сих пор трёхбалльная, предполагающая отсутствие неудов, сияющая звездочка — не оценочная, это жаркая рекомендация.
★ хорошо ★ ★ превосходно ★ ★ ★ идеально

IV. Неизбежное
То что я обычно читаю, без оглядки на душеспасительную пользу

25. Александр Генис. Уроки чтения. Камасутра книжника. 2013 ★

отзыв

Сборник эссе о литературе. Приятное чтение о чтении. Лучше дозировать: не то авторская манера красиво расцвечивать свой слог и заканчивать каждую главку афоризмом начинает смешить

24. Чинуа Ачебе. И пришло разрушение... 1958. ★ ★

отзыв

Название романа и все аннотации вызывают иллюзию, что нам поведают историю того, как злые белые колонисты пришли и уничтожили уклад жизни невинных детей земли

«Воссоздавая историю мужественного и сильного человека Оконкво, воплощающего в себе лучшие качества воина и борца...» - из аннотации.

Книга выше этого.
Ачебе пишет о племени ибо, вплетая в сюжет значимые верования и обряды, показывающие жизнь народа — свадьбы и похороны, суды и наказания за преступления, религиозные церемонии. Сюжетообразующими же становятся несколько варварских и страшных эпизодов.

Вот в один из таких дней, во время прошлого сбора урожая, Нвойе и испытал впервые то же чувство, что сегодня, — будто внутри у него что-то оборвалось. Они с корзинами ямса возвращались домой с дальнего поля за рекою и вдруг услышали в лесной чаще крик младенца. Женщины сразу приумолкли и ускорили шаги. Нвойе еще прежде слыхал, что новорожденных близнецов прячут в глиняный горшок и бросают в лесу, но ему никогда не приходилось на них наталкиваться. Его всего затрясло в мелком ознобе, а перед глазами все поплыло, как у одинокого ночного путника, столкнувшегося на дороге со злым духом. Что-то надломилось у него в душе.

Главного героя автор тоже отнюдь не идеализирует: Оконкво покалачивает по настроению жен и держит в страхе детей, что, как и практически все его поступки и мысли, Чинуа не перестаёт объяснять глубокой закомплексованностью человека, стремящегося доказать свою мужественность.

— Кто погубил это банановое дерево? — спросил он,
В усадьбе сразу стало тихо.
— Кто погубил это дерево, я спрашиваю? Вы что, все оглохли?
На самом же деле дерево вовсе не погибло. Вторая жена Оконкво срезала лишь несколько листьев, чтобы завернуть в них съестное, — и она в этом призналась. Без дальнейших объяснений Оконкво здорово ее отколотил, так что она и ее единственная дочь долго потом плакали. Другие жены не решались вмешиваться и лишь робко просили, оставаясь на почтительном расстоянии:
— Хватит, Оконкво…
— Не надо…

Ну это ладно, патриархальное общество, женщины не люди. В итоге я уж стал ждать, когда, наконец, приедут белые колонисты и привезут цивилизацию. Вот только цивилизация эта — цивилизация протестансткого бога и королевы Виктории — высоким уровнем нравственности тоже вряд ли может похвастаться. Разрушение пришло в виде свержения богов предков и унижения всего уважаемого племенем и Оконкво, книга же оставила впечатление описания трагичного столкновения одинаково уродливых культур.

23. Нгуги Ва Тхионго. 5 рассказов.

отзыв

Очень простенькие рассказы про тяготы жизни в Кении во времена владычества белых и после

22. Танит Ли. Серебрянный любовник. 1981 ★

отзыв

Гениальность Вульф и Рульфо из меня весь мозг высосала, и я решил почитать чего попроще. Думал, что "любовная фантастика" окажется чем-то чудовищно примитивным, но ничего подобного! Книга так хорошо написана, что даже отвратительный перевод не может этого скрыть. Собираюсь читать Танит Ли еще.

Ростом она пять футов семь дюймов, у нее очень светлые волосы и ярко-зеленые глаза. Ей шестьдесят три, но выглядит она на тридцать семь, потому что регулярно проходит курсы омоложения. Моя мать довольно поздно решила завести ребенка, но благодаря этим курсам все прошло хорошо. Она выбрала меня, была искусственно оплодотворена и через пять месяцев родила по ускоренному методу. Вскормлена я была грудью, потому что это полезно. Мать брала меня с собой всюду, иногда в кругосветные путешествия, по болотам и развалинам, по бурным морям, но я мало что из этого помню: когда мне было лет шесть, ей все это надоело, и мы поселились в Чез-Стратосе, где живем с тех пор почти безвыездно. Город отсюда в двадцати милях, в ясные дни его хорошо видно из окон. Я всегда любила город, особенно мне нравится смотреть на него по ночам, когда его огни сверкают, будто нитки и россыпи драгоценных камней. Услышав однажды такое сравнение, мать сказала, что оно не слишком изысканно. Но город по ночам мне кажется именно таким, и я не знаю, как еще сказать. Мне трудно будет писать, если мои метафоры всякий раз будут такими же неудачными. Наверное, я просто постараюсь обходиться без них.


21. Генрик Ибсен. Кукольный дом. 1879 ★ ★ ★

20. Хуан Рульфо. Педро Парамо 1955 ★ ★

отзыв

«Это самый прекрасный из всех романов, какие когда-либо были написаны на испанском языке»
Габриэль Гарсия Маркес

«Педро Парамо» — фантастическая книга, и её притяжению невозможно противиться. Это один из лучших романов в испаноязычных литературах, да и в литературе в целом"
Хорхе Луис Борхес

Не исключаю, что из-за влияния этого романа вся латинская америка исключительно магический реализм и пишет

Жизнь типичной мексиканской деревушки автор исследует через её смерть. Главный герой, следуя предсмертному завету матери, едет познакомится с отцом - доном Педро Парамо, и вскоре обнаруживает, что женщина, у которой он остановился на постой, не сумасшедшая, она просто мёртвая. Во всей деревне остались лишь призраки, они шепчут свои истории, и воспоминания их так или иначе связаны с доном Педро Парамо, его животной энергией и таким же нравом. Главный герой наш и до середины книги не доживает.
Однако, скажу я вам, вот так надо писать о призраках, с такой любовью, как Рульфо

— Я же тебе сказал: я хотел увидеть Педро Парамо. Как-никак — мой отец. Меня заманила сюда пустая мечта. Морок.
— То-то и оно, что морок. Только больно уж дорого он обходится. Я тоже за него тяжкую цену заплатила: прожила на свете больше, чем положено. Все долг свой выплачивала. За сыночка. Дитя, видишь, я заимела, а потом вышло, что его и не было вовсе, морок один был, мечтание. Не было, не было у меня никакого сына. Теперь, после смерти, времени вдоволь, и обдумать все можно и понять. Мне ведь при жизни Господь крыши над головой и той не дал, чтобы было где ребеночка вырастить. На одно только не поскупился: век дал мне долгий, до того долгий, что уж и не знала, когда конца дождусь. Всю жизнь носило меня, бесприютную, как по ветру сухой лист, и горемычные мои глаза так, бывало, и косят по сторонам, высматривают; мерещилось мне: украли у меня люди мое дитя и спрятали. А все из-за проклятого моего земного сна. Два сна у меня было: один — земной, а другой — небесный. Первый раз привиделось мне, будто дитя у меня и я его нянчу. Все годы, что жила я на белом свете, верила свято, что так оно и было. Ведь на руках я его держала, тельце мягкое, теплое, и ручки пухленькие, и губки цветочком, и глазки — все как есть. Сколько лет потом чудилось — вот сейчас только пальцами по сонным ресничкам его гладила, сердечко его под ладонью у меня билось. Как же не поверить, что в яви все это было? Ведь не расставалась же я с дитятей моим ни на миг, куда ни пойду, его с собой беру, запеленаю в шаль и несу. И вдруг нет его! А на небе сказали, что, мол, вышла со мной ошибка: дали мне сердце материнское, а лоно неродящее. Перепутали. Это и был второй мой сон. Явилась я на небо и смотрю, нет ли моего сыночка между ангелами, может, признаю. Все глаза проглядела. Нет, не нашла. Ангелы-то все на одно лицо, друг от дружки не отличишь. Стала я спрашивать. Подходит тут ко мне божий святой угодник и, ни слова не молвя, руку мне под дых как сунет; и вот диво, будто не в меня рука вошла — в мягкий воск. Вытащил ее обратно и показывает мне — не разберу и что — похоже на скорлупку ореховую. «Это, говорит, удостоверение твоей „особи“».
Они там, знаешь, на небесах чудно разговаривают; но ничего, понять можно. И только это я рот открыла, растолковать, желудок, мол, это мой, от голода усохший, ведь за всю жизнь ни разу я досыта не поела, — да где там, другой угодник какой-то за плечи меня хвать — и к вратам: вон выталкивает. «Поди, говорит, дочь моя, вкуси еще земного блаженства да постарайся жить, как Бог велел, чистилище быстрее отбудешь».
Это вот и был небесный мой сон. Из него мне одно стало ясно, что не было у меня сына. Но поздно я про это узнала, когда уж вовсе ветхая сделалась, и тело начало в землю расти, и ноги отнялись. Беда не ходит одна; селение наше опустело, люди разбрелись по чужим краям. А людей не стало, не стало и милостыни — я ведь только подаянием и жила. Села я и стала ждать смерти. А нашли мы тебя, вот и мои косточки на покой улеглись. Меня, думаю, и не заметит никто. Кому я тут помешаю? Сам видишь, и земли-то на меня не ушло ни горсточки. Закопали с тобой в одну могилку, и места лишнего не заняла, вся между твоими сложенными руками уместилась, как в уголке прикорнула. Но только сдается мне, что не ты меня, а я тебя должна бы на руках держать. Чу! На земле, никак, дождь идет. Так и барабанит, слышишь?

19. Роберт Дж. Сойер. Смертельный эксперимент. 1995 -

отзыв

Небьюла 1995

плохо!
Ученый находит в человеческом мозге видимую на супер-пупер-энцефалографе активность, болтающуюся по человеческой черепушке, словно рыбка в аквариуме. Активность словно бы исчезает сквозь висок в момент смерти, отсутствует у животных и эмбрионов, и направляется в сторону какого-то там созвездия. Наш ученый, несколько страниц назад отрицавший бога и околосмертные переживания коматозников (свет в конце туннеля и т.п.), немедленно произносит слово на букву "Д"!

Такое непонимание научного метода и критического мышления в научной фантастике просто невозможно вынести! Как можно сочетать в одном произведении научные факты и опровержения суеверий с фантазиями о душе и загробной жизни?

С момента, когда герои начинают собственно "Смертельный эксперимент", загружая в компьютер копии разума ГГ, у меня было проснулась надежда

— Попробуем сначала активировать контрольную модель. — Питер не возражал. Саркар нажал несколько клавиш и заговорил в длинный цилиндрический микрофон, торчавший из приборной консоли: — Привет.
Какой-то незнакомый синтезированный голос неуверенно донесся из динамика:
— П-привет?
— Привет, — повторил Саркар. — Это я, Саркар.
— Саркар! — Теперь в голосе чувствовалось облегчение. — Что, черт возьми, происходит? Я ничего не вижу.
Питеру стало не по себе. Имитационная модель оказалась куда более реалистичной, чем он ожидал.
— Все нормально, Питер, — спокойно произнес Саркар в микрофон. — Не волнуйся.
— Я что… попал в аварию? — Голос из динамика, казалось, с трудом произносит слова.
— Нет, — ответил Саркар. — Нет, с тобой все в порядке.
— Значит, произошла авария в энергосети? Который сейчас час?
— Примерно одиннадцать сорок.
— Вечера или утра?
— Утра.
— Почему тогда здесь так темно? И что случилось с твоим голосом?
Саркар повернулся к Питеру:
— Скажи ему сам.
Питер прокашлялся:
— Привет, — сказал он.
— Кто говорит? Это все еще ты, Саркар?
— Нет, это я. Питер Хобсон.
— Это я — Питер Хобсон.
— Нет, это не так. Питер Хобсон — это я.
— О чем, черт возьми, вы говорите?
— Ты — имитационная модель. Компьютерный двойник. Мой двойник.
Наступила долгая пауза. Затем из динамика раздалось:
— Ох!
— Ты веришь мне? — как можно мягче спросил Питер.
— Кажется, да, — донеслось из динамика. — Я хочу сказать, что помню, как обсуждал этот эксперимент с Саркаром. Я помню — я помню все, вплоть до сканирования мозга. — Молчание, а затем: — Черт, ты и в самом деле сделал это, да?

К сожалению, дальше этой сцены реалистичность авторского мысленного эксперимента не пошла.
В итоге, это не НФ роман, это - детектив, помещенный автором в НФ декорации.

18. Джон Уильямс. Стоунер. 1965 ★

отзыв

Роман был малоизвестен, пока его не перевела Гавальда, бросив при этом "Стоунер - это я". Домучив первую треть, я уж было решил, что книга не столько была "переоткрыта", сколько завирусилась — такое унылое было повествование, полное неспособных к коммуникации героев. Но заставил себя дочитать, и не зря: настоящая литература. Пусть мне и малоинтересен жанр жизнеописания "маленького человека" от рождения до смерти, но реалистичностью, психологической точностью схваченных характеров, отстраненным взглядом на процессы, влияющие на судьбу жителя 20 века, не восхитится не могу

17. Джон Уиндем. Отклонение от нормы (Куколки) 1955 ★

отзыв

Я молился горячо и усердно много ночей подряд.
– Господи, – шептал я, – сделай меня таким, как все. Я не хочу быть другим, не хочу ничем отличаться от остальных! Сделай так, чтобы завтра я проснулся таким же, как все! Сделай это, ведь тебе же ничего не стоит!…

от автора "Дня триффидов" - той книги про слепоту, которая до Жозе Сарамаго

Постапокалиптическое общество, где знания предыдущих поколений об опасности мутаций возведены в разряд догмы. Атмосфера жуткого патриархального христианского фундаментализма передана восхитительно.

Я тогда слегка поранил руку, вытаскивая занозу, и ранка кровоточила. Я зашел на кухню и, видя, что все домашние заняты, попытался сам перевязать себе ранку чистой тряпкой. Тут меня увидела мать. Она сразу запричитала, заохала, велела тщательно промыть ранку и сама стала перевязывать мне руку, бормоча, что я, как всегда, заставляю ее заниматься моей персоной в самый неподходящий момент. Оправдываясь, я случайно брякнул:
– Я и сам бы мог это сделать, будь у меня еще одна рука.

читать

После этих, как мне казалось, ничего не значащих слов в кухне воцарилось гробовое молчание. Мать замерла, как статуя. В недоумении я оглядел всех, кто был в это время на кухне: Мэри с куском пирога в руке, двух работников, ждущих своей порции еды, отца, сидевшего во главе стола. Все молча уставились на меня. Постепенно с лица отца сошло изумление, губы сжались в жесткую прямую линию, челюсть выдвинулась вперед, брови сошлись на переносице.
– Что ты сказал? – медленно выговорил он.
Я хорошо знал этот тон, и мне стало страшно. Еще страшнее было то, что я совершенно не понимал, чем мог так рассердить его.
– Я… я с-с-сказал, что и с-сам бы мог… – выдавил я с трудом, заикаясь от страха.
Глаза отца сузились, и в них мелькнуло что-то, заставившее меня содрогнуться. Моя спина стала липкой от пота.
– И ты пожелал себе третью руку?! – все так же медленно и отчетливо выговаривая каждый слог, произнес он.
– Да нет же, отец, нет! Я только сказал если бы…
– Если бы у тебя была третья рука, ты бы мог сделать что-то. Так ты сказал?!
Я кивнул.
– Стало быть, ты пожелал?!
– Да нет же, отец, нет! Я только сказал если…
Я был так напуган, что никак не мог объяснить ему. Я хотел сказать, что не имел в виду ничего плохого, но не находил слов. Язык прилип к гортани, и я молча стоял в ожидании кары. Взгляды всех домашних были обращены теперь на отца.
– Ты! Ты – мой сын, призывал дьявола, чтобы он дал тебе третью руку!! – прогремел он.
– Не призывал я никого! Я только…
– Замолчи! – он властно поднял руку. – Все слышали, что ты сказал! Не лги же теперь, не отягощай свой поступок еще и ложью!
– Но ведь…
– Не лги и отвечай мне правду: было ли в твоих мыслях недовольство той формой тела, которую тебе дал Господь? Той формой, которая есть его подобие?
– Я только сказал если бы…
– Ты богохульствовал! Ты поносил НОРМУ! Все здесь слышали это, и тебе нечего возразить. Знаешь ли ты, что есть НОРМА?
Я хорошо знал своего отца – возражать было бессмысленно и опасно. Он все равно не поймет, не захочет понять.
– НОРМА есть образ и подобие Господа, – скороговоркой пробормотал я.
– Выходит, ты знаешь! И зная, ты пожелал стать мутантом. Ты – мой сын, совершил кощунство! Здесь! Перед твоим отцом! Что есть мутант?!
– Проклятый Богом и людьми, – автоматически проговорил я давно вызубренные мною слова.
– Так вот кем ты хотел стать?! Ну, отвечай же!
Я опустил глаза и ничего не сказал – отвечать было бесполезно.
– На колени! – скомандовал отец. – Всем на колени и молиться!
Вместе со всеми я опустился на колени. Голос отца звенел у меня в ушах:
– Мы виноваты перед тобой, Господь! Мы плохо втолковали твои заветы этому несмышленышу и просим тебя: даруй нам прощенье!
Казалось, этой молитве не будет конца. Затем отец молвил: «Аминь», – и все поднялись с колен. Я тоже поднялся и услышал его строгий голос:
– Ступай к себе и молись. Молись о милосердии Божьем, которого ты не заслуживаешь, но которое господь по своей милости, быть может, все-таки дарует тебе! Ступай! Я приду к тебе позже.

Читать и боятся, с тревожным ожиданием неминуемого плохого конца, приятно всю первую половину книги, кульминация тоже хороша, а вот развязка... вызывает много вопросов.

развязка

Компания отклоняющихся от нормы молодых людей наконец вычислены и пускаются бежать в никуда. Внезапно! Добрая волшебница в голубом вертолете появляется из этого самого никуда с обещанием спасти. Спасает, но только главного героя, его сестру и невесту. А как же остальные? О том, чтобы поискать и вызволить двух пойманных и подвергшихся пыткам девушек никто не заикается. О переставшем выходить на связь Марке, решают, что он, наверное умер. Где-то, как-то, от чего-то. Осталась одна девушка в паре дней пути, но топлива нет, поэтому один из присутствующих заявляет, что отправится за ней. Автоматически предполагается, что улетать можно без них, зачем ждать? Если хотят к нам, пешком догонят.
Волшебница находит это очень трогательным:

– Это очень… очень далеко. Вам придется идти по страшной земле… Нет, это нереально, – сказала она.
– Я знаю, что далеко, – ответил Мишель. – Но, в конце концов, земля круглая, и наверняка есть другой путь.
– Даже если и есть, он тоже будет нелегок… И опасен, – предупредила селандка.
– Не опаснее, чем оставаться в Вакнуке, – пожал плечами Мишель. – Да и как мы можем остаться, зная, что на свете есть другое… Зная, что нам есть куда идти?! Если бы то, что с нами произошло, было случайностью… Если бы мы были простым отклонением от НОРМЫ… Но теперь! Есть ведь разница между обычным стремлением спасти свою шкуру и жизнью для чего-то, во имя чего-то!
Минуты две селандка молчала, потом подняла на него свои огромные, прекрасные глаза.
– Когда вы дойдете до нас, – сказала она, – вы можете быть уверены: для вас у нас найдется место, и принадлежать оно вам будет по праву.

А знаете, куда идти? Из Канады в Новую Зеландию! Без карт
Дело тут не только в том, что меня возмутило, как герои мало интересуются судьбой своих друзей, а в том, что между ними безостановочный телепатический контакт, и ранее в книге они заявляли, что связаны на невероятном сверхчеловеческом уровне в одно существо, и потерять одного из них — для каждого всё равно что отрезать кусок себя.

В книге много хороших идей, но все общества, включая прекрасное новозеландское далёко, по-настоящему жуткие и оставляют горькое послевкусие
***

16. Джейсон Фрайд, Дэвид Хайнемайер Хенссон. Rework. Бизнес без предрассудков. 2010

отзыв

Книга о том, как начать свой маленький бизнес и преуспеть. Сборник наивных, но рабочих лайфхаков, больше подходящих для тех, кто хочет создавать и продавать какое-либо программное обеспечение, как авторы.


15. Амели Нотомб. Косметика врага. 2001 ★

отзыв

Пишет баронесса Нотомб так себе. Мог бы впечатлить сюжет: к ожидающему отложенного рейса пассажиру подсаживается незнакомец, и начинает донимать рассказом о себе, с каждым новым откровением делая ситуацию становится всё более пугающей. Крипота удалась, но развязка пошловата, на мой вкус


14. Сэмюэль Беккет. В ожидании Годо 1952 ★

отзыв

ну я понял, где надо было нащупать экзистенцию, но еще понял, что пьесы надо смотреть, а не читать


13. Роберт Хайнлайн. Имею скафандр — готов путешествовать. 1958 ★ ★

отзыв

Великолепный~ маленький роман для подростков от одного из отцов НФ. Эта та ролевая модель, которую вы захотите для своих детей: ГГ легко и просто рассказывает, что захотел пойти в хороший колледж, поэтому самостоятельно сел за учебники по математике того уровня, что не преподавалась в его провинциальной школе. Так же легко он рассказывает про то, почему считает, что лучше умереть, чем жить предателем, и легко он извиняется перед десятилетней девочкой, потому что злиться было глупо. + достойное количество науки и описание устройства скафандра от инженера Хайнлайна

Я не читал аннотацию, так что сюжет меня поразил.

Сюжет

Ну не глупо ли, мистер Генеральный секретарь? Парнишке легче попасть в Магеллановы облака, чем в колледж.


12. Мари Кондо. Магическая уборка. Японское искусство наведения порядка дома и в жизни 2011 ★ ★ ★

отзыв

Мари Кондо — японка, "специалист по наведению порядка". Всю жизнь фанатеет от организации домашнего пространства и создала из этого своё дело. "Уборка" здесь, не в смысле наведение чистоты, а в смысле "выкинь лишнее" — и это буквально смысл книги в двух словах.)

Засовывая нос в книжку из топа скачиваний, думал, в общем, что меня это не касается. Мари рассказывает, как приходит в дом к клиентам, у которых из-под барахла не видно пола, или куча вещей хранится на кровати, перекладывается на время ночи, и возвращается обратно утром. Разве у меня есть такая проблема? У меня вещи нигде не валяются, мусор не копится, одежда не висит на мебели. У каждой вещи есть своё место, однажды выбранное в процессе принятия рационального решения. Чтоб вы понимали: на краю ванной не должно стоять никаких бутылочек, кроме геля для душа, перелитого в стеклянную бутылку. Все мои документы хранятся в трех папках разных цветов, расположенных в шкафу возле выхода, чтобы можно было забрать важнейшие документы в случае экстренной эвакуации. Ну и так далее Я не самый аккуратный человек, и бутылки таки кочуют на край ванной, на открытых горизонтальных поверхностях заводятся провода от зарядников, а некоторые предметы днями ждут своего возвращения на место. Но это ведь не показания для вызова специалиста по уборке, да?) К тому же я знаю удовольствие от выхеривания барахла на помойку, и я регулярно переезжал, так что суть метода МариКон "выкинь лишнее" меня вроде тоже не касается? Но оказалось... нет предела совершенству *____*

Моя богиня:



Я не вижу особого смысла пересказывать ништяки из крошечной книжечки (Вертикальное хранение!), проще прочесть самому. Правда, вынужден констатировать, что отМариКонил только один шкаф, в угоду зуду в руках, ибо Мари говорит: делать всё за один раз, а у меня, ну да, нет выходных, я уже ныл про это. Планы на июнь: 1) написать гениальный роман 2) убраться в квартире.

цитаты

Мой основной принцип сортировки документов – выбросить их все. Мои клиенты лишаются дара речи, когда я это говорю, но нет ничего более раздражающего, чем бумаги. В конце концов, радости от них никакой, как бы тщательно вы их ни хранили. По этой причине я рекомендую выбрасывать все, что не подпадает под три категории: используемые в настоящие время, необходимые в течение ограниченного периода времени и те, которые необходимо хранить неограниченно долго.
***
Если спортивные штаны — ваша ежедневная экипировка, в конечном счете вы будете выглядеть так, будто в них родились, а это не слишком привлекательно
***
Во время процесса отбора, если наткнетесь на что-то, что не вызывает у вас радости, но вы просто не можете заставить себя выбросить эту вещь, сделайте паузу и спросите себя: «Из-за чего мне трудно избавиться от этой вещи – из-за привязанности к прошлому или страха перед будущим?»
***
Блюдо, полученное в подарок на свадьбу, которое до сих пор лежит в своей коробке наверху шкафа с фарфором. Брелок, который вам привезла как сувенир подруга и который так и лежит в ящике вашего письменного стола. Набор странно пахнущих благовоний, который подарили вам коллеги на день рождения… Что общего у всех этих вещей? Это – подарки. Человек, важный для вас, потратил свое драгоценное время, чтобы выбрать и купить их для вас. Они являются выражением любви и внимания. Их просто невозможно выбросить, верно?
Но давайте обдумаем этот вопрос внимательнее. Большинство таких подарков остаются неразвернутыми или используются лишь один раз. Признайте это. Они просто не соответствуют вашему вкусу. Истинное предназначение подарка – быть принятым. Подарки – это не «вещи», а средство передачи человеческих чувств. Если смотреть на дело с этой точки зрения, то нет необходимости испытывать чувство вины, выбрасывая чей-нибудь подарок. Просто поблагодарите его за ту радость, которую он вызывал у вас, когда вы его получили. Конечно, идеальной была бы ситуация, в которой вы могли бы пользоваться подарком с радостью.
***
Первое, что я делаю, приходя домой к клиенту, – здороваюсь с его домом. Я преклоняю колени на полу в центре дома и мысленно обращаюсь к нему. После короткого знакомства, назвав свое имя, адрес и род занятий, я прошу помощи в создании пространства, где живущее в нем семейство сможет наслаждаться более счастливой жизнью. Затем я кланяюсь. Это безмолвный ритуал, который отнимает всего две минуты, но мои клиенты после этого порой смотрят на меня с удивлением.
Этот обычай вполне естественно вошел у меня в привычку, он основан на этикете почитания, принятом в синтоистских святилищах. Не помню точно, когда я начала его исполнять, но полагаю, что меня вдохновила атмосфера напряженного ожидания, которая возникает, когда клиент открывает дверь: она напоминает атмосферу, которую ощущаешь, входя в ворота храма и ступая на священную землю. Вам может показаться, что этот ритуал способен оказывать лишь действие, сходное с эффектом плацебо, но я заметила значительное увеличение скорости уборки, которое возникает после того как я его исполняю.
Кстати говоря, занимаясь уборкой, я не надеваю спортивные костюмы или рабочую одежду. Вместо этого я обычно одета в платье и блейзер. Хотя я иногда накидываю поверх них фартук, внешний вид для меня приоритетен по сравнению с практичностью. Некоторые клиенты удивляются и беспокоятся, что я могу попортить свою одежду, но у меня не возникает никаких сложностей с тем, чтобы двигать мебель, забираться на кухонные столы и заниматься другой активной работой во время уборки, делая это в красивом наряде. Это мой способ продемонстрировать уважение к дому и всему, что в нем содержится. Я считаю, что уборка – это празднество, специальный прощальный пир для тех вещей, которые уйдут из этого дома, и одеваюсь соответственно. Я уверена, что, если я окажу уважение вещам, которые выбираю для этой цели, и начну работу с приветствия дому, то дом с удовольствием расскажет мне, что больше не нужно этой семье и куда класть оставшиеся вещи, чтобы живущая в нем семья чувствовала себя в этом пространстве комфортно и счастливо.


11. xzombiexkittenx. Shark Tank 2014 ★

отзыв

Тюремная АУ по Ганнибалу. (оказывается, до этого фика я не совсем правильно понимал, что такое АУ). Годный фик, с юмором, страдашками, сексом и классно схваченными эмпатией Уилла и комплектом бога Ганнибала. У фика интересная особенность: в жестоком мире фаннибалов, этот фик не потерял моральные ориентиры. Уилл проговаривает такие важные вещи как личные границы и yes means yes, Ганнибал говорит о гомофобии... И! Все эти мысли и слова! На фоне типичных больных ганниграмовских отношений с абьюзом, пытками, принуждением, психотравмами и стокгольмским синдромом Странно, но тот факт, что автор проговаривает, что эти вещи не нормальны, сразу делает чтение в разы комфортней)
Как полезно чтение фанфиков на английском! Я теперь знаю слово "anthropophagolagnia"


10. Крис Бэти. Литературный марафон. Как написать книгу за 30 дней. 2004 ★

отзыв

National Novel Writing Month — nanowrimo — это ежегодный литературный марафон, участники которого обязуются за месяц написать 50 000 слов. На марафоне были написаны, например, "Воды слонам" и "Ночной цирк". В книжке автор рассказывает, как это придумалось, как это работает, и зачем это надо. Если вы что-то пишете, книгу прочитать стоит))


9. Поль Фурнель. Читалка. 2012 ★ ★

отзыв

Маленькая, горькая, блестящая, остроумная. В пересказе сюжета теряются смыслы, поэтому я просто оставлю пару цитат.

о самой книге:
Этот текст написан по принципу секстины — поэтической формы, придуманной в XII веке трубадуром Арнаутом Даниэлем. В ней соблюдается определенное количество строф и чередование рифмованных слов в конце каждой строфы. В конце каждой главы согласно классическому спиральному принципу секстины повторяются одни и те же слова: в данном случае «читать», «крем», «издатель», «ошибка», «я» и «вечер».
Строфы секстины имеют заданный объем. В каждой из них количество знаков постепенно уменьшается (тающий снежный ком): в первой строфе 7500 знаков с пробелами, во второй — 6500; и так далее до шестой, в которой 2500 знаков с пробелами. Общее количество знаков — 180 000, включая пробелы.

цитаты

***
Артишок — овощ одиночек. В компании есть его трудно, но когда ты один — это воистину пища богов. Медитативный овощ, предназначенный для настоящих гурманов. Вначале твердый и плотный, затем понемногу все более мягкий и нежный. Постепенно зеленоватый оттенок бледнеет, переходя в соломенный, открывающийся взору за последним из остроконечных фиолетовых лепестков. Уксусный соус подчеркивает нюансы вкуса каждого следующего слоя. Темп продвижения выбираешь себе сам. Артишок тебя не торопит. Можно по несколько минут держать во рту каждый листик, пока язык не ощутит горечь; можно, напротив, вонзить зубы в основания нескольких листиков сразу и отхватить добрый кус плотной мякоти. Для артишока существует лишь одно табу — спешка. Этот овощ диктует свои правила этикета. Затем наступает миг развлечения — ты удаляешь внутренние волокна. Прижимаешь их большим пальцем и аккуратно срезаешь ножом прядку за прядкой, в нежном, почти любовном содрогании, освобождая сердцевину от ее шевелюры. И вот она — награда: с помощью вилки и ножа ты проникаешь в сердце артишока, молясь про себя, чтобы взрастивший его садовник не оставил в нем ни намека на мучнистый привкус.
Оказывается, мадам Мартен успела поставить на стол мисочку с дополнительной порцией соуса, смягченного чайной ложкой сметаны.

***

— Ну это просто читалка. Электронная книга, вроде айпада, что ли… Он сказал, что загрузил в нее все рукописи, которые вам нужно прочитать за выходные, чтобы не таскать тяжести. Хотите, покажу, как ею пользоваться? Вот, смотрите, это экран, а на нем — все ваши рукописи. Они хранятся на виртуальных книжных полках. Дотрагиваетесь до какой-нибудь одной, и она тут же открывается. Ух ты, да их тут целая куча. Не представляю, как вы все это прочтете за два дня. Вот, глядите, текст открывается.
— А как же их перелистывать?
— Нажмите пальцем вот здесь, в нижнем углу, и появится следующая страница.
— Как в настоящей книге?
— Ну да, это специально так придумали. Пошли навстречу старичкам. Когда все забудут, что на свете были бумажные книги, еще удивятся, зачем эта опция. Можно же проматывать текст по вертикали. Скроллингом. Так гораздо удобнее…
— То-то Керуак обрадуется.
Это имя не вызвало у нее никакой реакции.
— Простите, месье, но мне надо бежать. У меня сегодня самолет. Не читайте слишком много!
— В мои-то годы…
Она поднялась и ровно через секунду исчезла за дверью, аккуратно прикрыв ее за собой, а я попытался приручить читалку. Она была черная, холодная, враждебная. Я ей не нравился. На гладкой поверхности не торчало ни одной кнопки. Ни ручки, ни петли, чтобы носить в руке, как папку или портфель, — только хайтековский шик, стильный, как загорелый швед. Черный матовый или блестящий — по выбору — экран. Все обтекаемое, тонкое, стеклянное, невесомое (я прикинул на ладони).

Читалка на флибусте. Йо-хо-хо и бутылка книжек. Наслаждайтесь.


8. Питер Уоттс. Три рассказа.

отзыв

Сначала я прочитал якобы написанный для русского издания "Ложной слепоты" рассказ "Боги насекомых" и, оглушенный, немедленно пошел на Лабиринт, заказать обе вышедшие книжки серии. Дорогие, в простоватых суперобложках и на паршивой бумаге. Может поэтому они на полках в книжных стоят затянутые в пленку? Чтобы ты страницы не пощупал? Зато стоит это новое издание "Слепоты" на столе с бестселлерами. Любопытно, за четыре года туда забралась. Не слишком умная и странная, чтобы так продаваться? Я не знаток НФ, но я бы назвал Уоттса лучшим автором сейчас. Он невероятен. Вот, что случается, когда доктора наук приходят в художественную литературу:

Однажды я беседовал с человеком, который разделил сознание с осьминогом.

читать

Мне казалось, история будет не слишком пугающей. Идентичность имеет критическую массу, и, слившись с роем в миллион мозгов, ты становишься нейроном в общей сети, максимум ее незначительной частью. Думает ли о себе обонятельная луковица? Будет ли требовать голоса зона Брока? Рои не просто ассимилируют личность ― они ее уничтожают. Их не просто так запретили на Западе.
Но осьминог? Беспозвоночное, хваленый моллюск! В столь крохотном разуме нельзя потеряться. Я мог бы и сам попытаться сделать нечто подобное ради исключительно вуайеристского восторга, шанса увидеть мир чужими глазами.
Правда, такие мысли приходили мне в голову до встречи с Гуо..
Мы договорились повидаться во время обеда в Стэнли-парк, хотя заказывать ничего не стали. Рассказывая о том, что с ним случилось, Гуо даже мысль о еде не мог переварить. Я так понял, он немало размышлял о произошедшем; беседа с Гуо больше походила на интервью с пугалом.
По его словам, это был простой интерфейс для простой системы ― гигантского осьминога, освобожденного из изолированной колонии в заливе Якина и оснащенного межмозговым интерфейсом, обернутым вокруг его собственного мозга подобно паутине. У Гуо имелся такой собственный: искусственно выращенная сетка, пронизывающая мозолистое тело, ― парень убивал «облака» в Гуандонге. Протоколы совпадали не полностью, но их можно было подкорректировать.
― И каково это ― быть осьминогом? ― спросил я.
Гуо молчал какое-то время. Казалось, он не столько собирался с мыслями, сколько боролся с ними.
― Нет такого существа, как осьминог, ― наконец тихо произнес Гуо. ― Они все... колонии.
― Колонии?
― Их руки, щупальца... ― Его адамово яблоко подпрыгнуло в горле. ― Отвратительные ползающие щупальца... Ты знаешь,штука, которую у него называют мозгом... на самом деле это вообще ничто. Кольцо нейронов вокруг пищевода, по сути, роутер. Большая часть нервной системы находится в щупальцах, и они... каждое из них имеет собственное сознание...
Я дал ему время.
― Люди часто говорят про их глаза, ― продолжил Гуо, помолчав. ― Типа как удивительно, что у животного без позвоночника глаза прямо как у нас и даже лучше. А как осьминоги меняют цвет и сливаются с фоном! Казалось бы, глаза при таком раскладе должны различать, где перед,где центр.
― Казалось бы, да.
Гуо покачал головой:
― Это не просто... рефлекс. В смысле, может, в этом нейроновом бублике где-то есть свет, и, по идее, он должен быть, но по какой-то причине интерфейс не имел доступа к этой части. Или так, или его заглушили...
― Щупальца, ― напомнил я.
― Они не видят. Не так, как мы. ― Гуо закрыл глаза. ― Есть нечто, похожее на размытый мутный свет. Ты словно ощущаешь... мозаику через кожу, если сильно сосредоточиться. Но, по большей части, все химическое. Вкус и прикосновения. Присоски чертовы, их сотни! Они будто языки и постоянно двигаются. Представь, как тысячи языков корчатся по всему телу, пульсируют в кишках и мускулах, вылезают из кожи целыми скоплениями, как... голодные паразиты.
Я попытался представить, но особенно не старался.
― Теперь умножь все это на восемь. ― Гуо вздрогнул. ― Восемь корчащихся тварей, и от каждой несет, каждая прогнила насквозь вкусами, запахами и... прикосновениями. Плотность чувствительных нервов... омерзительна. Другого слова я не могу подобрать. И каждое из щупалец обладает самосознанием.
― Но они такие маленькие. ― Мне было интересно и в то же время неприятно. ― По числу нейронов ты опережаешь осьминога раз в триста, и неважно, сколько его частей функционируют одновременно. Они же не могут поглотить тебя, как Разум Мокши, например. Скорее наоборот.
― О, ты совершенно прав. Они тебя не проглатывают, вовсе нет! Они лезут внутрь и заражают. ты чувствуешь, как они ползают в твоем мозге.
Мы оба какое-то время не могли произнести ни слова.
― А зачем ты это сделал? ― наконец спросил я.
― Черт его знает, ― издал Гуо горький смешок. ― Почему кто-то что-то делает? Наверное, хотел узнать, каково это.
― И тебе никто не сказал,что ощущения будут... не из приятных?
Гуо отрицательно покачал головой:
― Сказали, такт бывает не у всех. Уже потом. пытались даже обвинить меня, заявив, что мой интерфейс не отвечал минимальным стандартам совместимости. Но думаю, меня просто пытались остановить.
― То есть?
― Я убил эту тварь, разорвал голыми руками. ― Гуо сверлил меня глазами, черными и пустыми, без капли раскаяния. ― До сих пор возмещаю убытки.

Вторым рассказом был самостоятельный "Остров", маленькая НФ повесть, пронизанная безнадежностью, и заставляющую поставить фигурку Уоттса еще выше на олимпе авторов, куда-нибудь, поближе к Рэю Брэдбери, несмотря на хромое письмо такого естественнонаучного и совсем не гуманитария Питера. "Остров" — лютый рек, не зря я здесь Брэдбери упоминаю.
Третий рассказ "Полковник", я прочёл уже когда пришли мне мои книги. Вот он уже пустоват, явно написан, чтобы заполнить вселенную "Ложной слепоты" в ожидании выхода следующей книги серии.


7. Михаил Шишкин. Письмовник. 2010 ★ ★

отзыв

Отличная книга. От литературы 21 века не знал чего ждать: если повествование линейное, как школьное сочинение, старомодное, то автора хочется спросить, ты что, мол, в 19-ом веке застрял? С другой стороны, и авангард, и модерн, и постмодерн уже тоже находки века прошедшего. Так как же должен выглядеть роман 21 века? Шишкин пишет эпистолярный роман со сдвинутым временем. Что он такое сотворил со временем и зачем, я понял, только когда дочитал.
Роман про человеческую судьбу (не в фаталистическом смысле, а про жизненный путь). Про жизнь читать мне тоскливо: я молодой, и мне хочется чего-то необыкновенного в человеческом существовании, а вот это простое и узнаваемое, как оно и бывает, вызывает экзистенциальную скорбь по смыслу жизни. Про смерть нормально, хотя все эти сказки, что взрослые любят себе рассказывать, мне никаких струн не трогают, но для чего еще искусство, как не для осмысления собственной смертности?

А она совсем не такая, ей все легко. И видит все по-другому, и чувствует. Никому это объяснить невозможно, а ты поймешь. Вот, например, утром, еду на работу. Жду трамвая, и от ледяного ветра на глаза навернулись слезы, щеки обожжены. Замерзшая толпа на остановке угрюмая, молчаливая. Не то люди, не то тени. Трамвая все нет, а может, и не будет вовсе. Приплясывают, отхаркиваются, досыпают стоя. Тоже закрываю глаза, чтобы на все это не смотреть.
А она смотрит, но видит что-то другое.
Поземка раскоса. На снегу звездки. Деревья и провода за ночь обросли инеем на палец. Помойка — и та заневестилась.
А вокруг толпы на остановке густые клочки — душа разлетается самосевом. Трамвай подходит гремя, кренясь, тенькая. Пером соскабливает с проводов искры.

***

Читал когда-то переписку Абеляра и Элоизы, и меня тогда впервые поразило, что есть известные жертвы, и есть неизвестные. Вот с Абеляром произошло несчастье, его грубые жестокие люди оскопили. И весь мир с тех пор сотни лет его жалеет. И еще сотни лет будет жалеть. А в том же письме он рассказывает, что тех, кто его истерзал, схватили, причем один из них был его слуга, который жил у него годы. Представить только, как же по-скотски надо было относиться к своему слуге, чтобы он так тебе отомстил? Так вот, этих не только оскопили в отместку, но еще и ослепили. И никто их не жалеет и не вспоминает о них, хотя им еще больше страдать пришлось.
Переписываю эти списки и думаю — этих ведь тоже никто никогда не пожалеет.
Помнишь, как назвали своего сына Элоиза и Абеляр?
Астролябий.
И что потом с этим Астролябием стало? Тоже ведь, наверно, хватило бы на целого Гамлета. Но никто не напишет. Кому он нужен? Кто его вспомнит?
Ну вот, я вспомнил его и пожалел. Может, он умер, не мучаясь.


6. Александр Маркин. Дневник. 2006-2011 ★

отзыв

ЖЖ за 2006-2011, отпечатанный на хорошей бумаге и вошедший в шорт-лист премии Андрея Белого и Литературной премии НОС за 2011 год. Я получил колоссальное удовольствие.

Возвращался домой на велосипеде, свернул в какой-то переулок, думал срезать дорогу, проехал три дома и оказался у закрытых ворот кладбища, поехал назад, проехал ещё три дома в другую сторону и оказался у себя. Кладбище всегда ближе, чем ты предполагаешь.


5. Валерий Печейкин. Моя Москва ★

отзыв

Авангардная пьеса про современные ценности. Герои изначально говорят на шокирующе деградировавшем, убогом русском языке, и мне больше всего понравилось ощущение, вызванное переходом героев на обычный русский — ощущение, что большой разницы, скачка, провала, между ступенями полного интеллектуального и этического упадка и "обычным" положением дел, в общем-то, и нет. Но это, конечно, личная интерпретация, связанная больше с темами моих последних размышлений, чем с пьесой


4. Андрей Платонов. Котлован. 1930 ★ ★

отзыв

Хотел бы иметь волю удержаться от сравнения, но нет — русский Кафка. Этот язык из советских неологизмов и канцелярита великолепен, и, хотя отчуждает персонажей от жизни, и смерти, и всего человеческого, всё равно не мешает автору стоить сцены экзистенциального накала ("отчужденный" Чиклин спокойно ложиться спать на столе между трупами товарищей, и он же копает могилу в сильнейшей сцене развязки)
Кровь и плоть, главная книга СССР


3. Александр Ильянен. И Финн. 1997. ★

отзыв

Пошла у меня в этом году литература XX века. Правильная такая, не притворяющаяся, что Джойса, Гертруды Стайн и Вирджинии Вульф не существовало, и не пишущая, как в XIX веке. Модернизм для меня — как полка, до которой надо дорасти (почитав достаточно на полках пониже, докуда руки уже дотягиваются)

отрывок

Если б я писал коротенькое эссе о собственном сочинении ( Абориген и Прекрасная туалетчица ) то признался: весьма слабое и подражательное сочинение. Обидно все-таки, что не так поймут. И подумают вправду, что слабое. Ведь я искренне не нарушал заповеди: не подражай. А если кому-то покажется похожим на что-то: пусть первым бросит в себя камень! Было бы обидно быть высеченным, ведь у меня полупочтенный возраст, ведь мне не четырнадцать лет. Вот извиняюсь, вместо того чтобы критически о себе написать. Как кстати не сделал бы Аполлинер, писавший о себе статьи в апологетическом духе. Ай м сорри. После протопопа Аввакума, Джойса, Пруста, Кафки, Паунда, Селина, Натали Саррот, Маргерит Юрсенар, Клода Симона, Мэтра, Целана Пауля, Тракля Георга и других остальных (Лимонова пар экзампль) и иже с ними какую стихо-прозу можно (должно?) писать. Риторически медитирую. Без досады. Альтруистически. По-пушкински: светло-грустно. Жалкое и смешное зрелище этот мой роман.
(Жалобы чухонца).
Но читая роман с враньем: со множеством лукавства и травести и аллюзий, презирая (т.е. абстрагируясь от автора) попробуйте сжалиться или проявить сочувствие к действующим лицам, т.е. героям и эпизодическим.
И милость к падшим...

***
В поезде как еврей разворачиваю свою Тору с воспоминаниями. Вот с маман возвращаемся с сельского кладбища, заходим в деревню, где проводили все летние сезоны. Заходим в избу, где живут приехавшие из Москвы бывшие деревенские. Самовар, как принято, всякие пироги и угощения. Разговоры. Шарман! Как в России! А не как в этнографическом музее: прялки там всякие, рушники вышитые и люльки под потолком, да грабли в сенях. Новомосковские жители приехали на родное пепелище: знакомая картина. Грустно и светло, ей Богу. Вот, говорят, только образ зимой украли. Да, смотрю в пустой угол, Николая Чудотворца в красивом окладе нет на привычном месте.
Пахнет тем же, что и маркиз де Кюстин учуял: овчиной, сеном, кажется кислой капустой? Хорошо после кладбища посидеть вот так за самоваром, послушать старушку...
Перед отъездом маман устраивает сцену: моралите бесконечные. Как мой начальник. Мания учить и воспитывать: забывают, что возраст у меня безнадежный.

Ха-ха, вторая подряд книга, 40-летний автор которой описывает отношения с 20-летним мальчиком (у Реве и Мышонка было 46/23)

прекрасный отрывок

а далее записано пель-мель: т.е. частично по-франц., частично по-русски.
Рембо-мальчишка написал: учиться счастью, которое все равно не избежать.
Познание самого себя (в сократовском смысле, буквально - фр.) В любви, например. Кузмин: не так ложишься мой Али (фр.) Браво! Ласки: в подъездах на лестницах, на чердаках и подвалах. В бане, разумеется. Но слез печальных не стираю! (Пушкин, кажется) Мэтр написал (а я повторяю как иде фикс): у меня нет учеников. Раз нет - значит я не ученик. Равви, равви! Как он может научить? Как я могу научиться? Это к счастью невозможно.
В служебном уединении уподоблялся Сократу, задавая себе вопросы. Опять же о странностях любви спрашивал себя и отвечал, или изумлялся не зная ответа.
Кто-кого: вот не гамлетовский вопрос. Маркиз де Сад, например, действовал известным образом (читайте и изучайте его жизнь - поучительно). Как поступал Уайльд - можно предположить. Но нет определенности. От этого у спрашивающего - тоска.
Сашенька удивлялся, когда я расспрашивал о всех подробностях любви: с артистиком, майором, эпизодическим мальчиком. Что он предпочитал, что любили его спутники (спутник - выдуманное слово, партнер - пошлое, любовник - книжное). Хоть так. Ласки: разнообразные как в Кама Сутре? Феллацио? - Не знаешь, что такое? Смеясь: как тут бедного Мольера не вспомнить про прозу! Феллацио это - то-то и то-то. Известное и классическое! 69? С артистиком? Это гармоничная поза, но и партнеры (извините опять не знаю перевода!) должны быть гармоничные. Содомические отношения мне не нравятся: не знаю почему. В этом есть какой-то грех, о котором еще предупреждали праотцы в Писании. Пар экзампль: не ложитесь с мужчиной как с женщиной. Голубчик же считает, что это апофеоз любви. Нет, мон шер, общего языка нам не найти. Вот - шип любви! Но кто не любит роз! Разве что те, кто живет всю жизнь среди полевых цветов.
Конечно, для гармонии кто-то должен себя отдавать, а кто-то должен страстно брать. В совершенном виде, идеально-греческом. Но бывают случаи: когда брать не хочется всего, или же отдаваться полностью нет желания. Но и в частичном можно достичь гармонии: известно эмпирически. (так я рассуждал, пока текли часы службы). Для иллюстрации такие сцены: Сашенька с нежным незакаленным телом, юноша в душе (несмотря на возраст - 20!) шепчет пар экзампль: я тебя хочу! Наивный! Где это видано, чтобы офицер мог отдаваться!
Что подумала про себя Ирина Львовна, когда зашла в комнату, где мы спали с голубчиком?


2. Герард Реве. Язык Любви. Милые мальчики. 1972, 1973 ★ ★ ★

отзыв

Первую читал года четыре назад
Теперь алгоритм ясен: если так хорошо отрекомендованная книга не производит впечатления — подрасти и перечитай!
Мысленный поток автора, не прерываемый ни делением на главы, ни даже окончанием одной книги и началом следующей. На трёхстах страницах Герард лежит в кровати со своим мальчиком, потискивая его (спойлер: мальчик из постели вылезет!), пока его речь, устная и мысленная, течет от воспоминаний к сексуальным фантазиям, от фантазий к воззваниям к Богородице и мыслям о смерти.

— Очень многие поэты допились до смерти, — счел я необходимым просветить общество. — Жерар де Нерваль, Герард ден Брабандер, Герард Слауэрхофф, Герард Блум, Жерар Верлен и так далее.
— Верлен… Жерар?
— Это его второе имя; Рембо его всегда так называл


1. Агота Кристоф. Толстая тетрадь. 1986 ★ ★ ★

отзыв

"Трилогия близнецов": Толстая тетрадь (1986) - Доказательство (1988) - Третья ложь (1991), издаваемая в России под одной обложкой и одним названием.
Исходя из двух ложных посылок (думал, что "Агота Кристоф" - псевдоним, а книга написана в последнее десятилетие), я совершенно не ожидал того великолепия, что нашел. Можно обожать одну первую повесть, собственно "Толстую тетрадь", дневник 10-летних близнецов, с его засасывающим синтаксисом детской книжки и этим пьянящим "мы": "мы сказали", "мы знаем", вызывающим невозможную тоску по своему нерождённому близнецу. Хотелось когда-нибудь иметь однояйцевого близнеца? Это же чудо, одно ДНК - один человек разделенный на две как бы отдельные формы. К тому же, разделенное безумие — уже не инаковость, а вроде норма в вашей маленькой группе. Один - психопат, двое - семья (как доктор Лектер прописал)

Однажды в жаркий день мы сидим около фонтана, куда приходят за водой люди, у которых нет своего колодца. Совсем рядом мальчики старше нас лежат на траве. Здесь, под деревьями, около текущей без остановки воды, прохладно.

Приходит Заячья Губа с ведром и ставит его под трубу, из которой течет тонкая струя воды. Она ждет, пока ведро наполнится.

Когда ведро наполняется, один из мальчиков встает, подходит и плюет в него. Заячья Губа споласкивает ведро и снова ставит его под трубу. Теперь она не ждет, пока ведро наполнится, она наливает его до половины и пытается поскорее уйти.

Один из мальчиков бежит за ней, хватает ее за руку и плюет в ведро.

Заячья Губа говорит:

— Да перестаньте вы! Мне надо принести чистой воды, которую можно пить.

Мальчик говорит:

— Но это чистая вода. Я только туда плюнул. Ты же не станешь говорить, что мой плевок — это грязь! Мой плевок чище всего, что есть у вас в доме.

Заячья Губа выливает воду из ведра, она плачет. Мальчик расстегивает ширинку и говорит:

— Соси! Если отсосешь, дадим тебе налить ведро.

Заячья Губа нагибается. Мальчик отходит назад.

— Ты думаешь, я суну его в твой поганый рот? Скотина!

Он ударяет Заячью Губу в грудь ногой и застегивает свою ширинку.

Мы подходим к ним. Мы помогаем Заячьей Губе встать, берем ведро, хорошо его прополаскиваем и ставим под трубу фонтана.

Один из мальчиков говорит остальным двоим:

— Пошли, позабавимся в другом месте.

Другой говорит:

— Ты что? Сейчас-то и будет самое веселье.

Первый говорит:

— Брось! Я их знаю. С ними лучше не связываться.

— Не связываться? С этими недоносками? Сейчас я их сделаю. Увидите!

Он подходит к нам, собирается плюнуть в ведро, но один из нас делает ему подножку, другой бьет мешком с песком по голове. Он падает. Он лежит на земле, без сознания. Остальные двое смотрят на нас. Один делает шаг в нашу сторону. Другой говорит.

— Берегись! Эти сволочи способны на все. Один раз они мне раскроили камнем висок. Еще у них есть бритва, и они не раздумывая пускают ее в дело. Зарежут тебя и глазом не моргнут. Они совсем ненормальные.

Мальчики уходят.

Мы протягиваем Заячьей Губе полное ведро.

Она спрашивает:

— Почему вы сразу же не помогли мне?

— Мы хотели посмотреть, как ты выпутаешься.

— Что я могла сделать против трех здоровых парней?

— Швырнуть им ведро в голову, расцарапать лицо, дать ногой по яйцам, кричать, вопить. Или убежать и вернуться потом.


Так вот, можно любить одну первую книжку, а можно всю трилогию, в которой каждая последующая книга самым прекрасным образом отрицает и уничтожает существование предыдущей. Во второй уже нет синтаксиса страшной сказки, но еще осталась её злая атмосфера, в третьей уже остаётся только мрачная пустота бессмысленно, безрадостно и безысходно прожитых жизней.
Хоть совершенно великолепна только первая, трилогией они тоже сильны

запись создана: 30.01.2016 в 19:43

---

У меня к себе два вопроса: почему последний бекап годичной давности и как можно было хранить ВСЕ свои документы на диске C?



Мой фюрер, это знак, сказал я, и теперь сношу всё, что не было еще снесено прихотью техники.

---

Греческие мальчики занимались спортом в гимнасиях совершенно обнаженными, а потому удовольствия приложить запястье к бледному лобку и сравнить степень полученного загара с натуральным цветом не имели. Зато выглядели восхитительно (Аристотель упоминает где-то публичные наказания для любителей попялиться на школьную физ-ру). Хотя, по-моему, с нежно-белыми следами на важных и красивых местах сексуальнее, что мальчики. что девочки.

читать

Я же целых две недели каждое утро с 8 до 11 прилежно загорал (одетым). Чтобы понять значимость этих трех часов, нужно знать, что уже много лет (и вёсен) при первых признаках солнца, я с ног до головы обмазывался spf 50+ и разве что в гроб не прятался с зонтиком не ходил, как корейская девица. А теперь! Целых три часа на солнце! И не 50+, а умащенный, как греческий мальчик. Больше никаких странных невротических затыков с солнцем и море витамина Дэ, какой я молодец. И знаете что? Понятия не имел, что физически возможно так неровно загореть. То есть веснушки это мило: одновременно молодят и напоминают о будущих старческих пигментных пятнах и смерти от рака. Царапины, загоревшие темными линиями тоже ничего. Человек-карта! Но когда тебя норовят потереть, и приходится со всей серьёзностью объяснять, что "это не грязь, это загар", то как-то обидно. Местами выгляжу как жертва ветилиго
Пусть хоть кто-то с ровным загаром в этом посте будет

---

 Звёздоглазка, привет!

---

 AlexCross, мы явно сошлись в любви к Габриэль Виткопп и Фуко Уэде, и, если я правильно понял отсылку, кое-в-ком еще







Я недавно задумался о том, кто же фотографирует затворницу Анну-Варни? Потому что отлично же!

смотреть

---

 Jack of all trades, меня встряхнуло нашей встречей

---

---

Когда звонишь в полицию, встревоженный, но профессиональный голос не отвечает тебе: "Что у Вас случилось? Незнакомец крадется по квартире, пока Вы прячетесь под кроватью? Алло? Вас душат, и Вы не можете говорить? Мы отследили Ваш адрес! Опер-группа уже мчится!"
Ничего подобного. Набираешь 02 и три минуты слушаешь монофонического Моцарта, дожидаясь ответа оператора.

---

Мне в принципе понятна идея защиты детей от сексуальной объективации, в виде постулатов 1) "заниматься сексом до 18 лет можно, но распространять изображения нельзя" 2) "Совершеннолетним изображать детей во время секса на камеру тоже нельзя"
Но я так скорблю по временам, когда CP на имиджбордах лежало в свободном доступе как-то сложно мне смириться с новой реальностью Самоцензура! Во имя прекрасного безопасного мира! Как долго я проде...



Блядь! Серьёзно, эта поправка будет иметь обратную силу?

08.06.2016 в 16:01

Пишет  Мерри:

Российский фандом (особенно ГП), обратите внимание!
Вчера в третьем чтении были приняты поправки к закону о детском порно, приравнивающие любое описание «в сексуальных целях» сексуальных действий с участием несовершеннолетних к распространению детской порнографии. Т.е. теперь порнографией считаются не только видео с участием живых людей, но и графические изображения и тексты. Так что рейтинговая сцена между, скажем, Роном и Гермионой на старших курсах (уже не говоря о половине старых снейджеров) теперь может принести автору от 3 до 10 лет тюрьмы.

Под материалами или предметами с порнографическими изображениями несовершеннолетних в настоящей статье и статье 2422 настоящего Кодекса понимаются материалы и предметы, содержащие любое изображение или описание в сексуальных целях:
а) полностью или частично обнаженных половых органов несовершеннолетнего,
б) несовершеннолетнего, реально совершающего либо имитирующего половое сношение или иные действия сексуального характера,
в) полового сношения или иных действий сексуального характера, совершаемых в отношении несовершеннолетнего или с его участием,
г) либо совершеннолетнего лица, изображающего несовершеннолетнего, реально совершающего или имитирующего половое сношение или иные действия сексуального характера.

Да, выглядит абсурдно: в 16 лет заниматься сексом можно, а показывать это нельзя и рассказывать подробно про это нельзя.
Однако точно такие же законы уже очень давно действуют, например, в Австралии, и это большая проблема для тамошнего ГП-фандома.

Второй важный момент: поскольку это поправки (толкование), а не новый закон, то они будут иметь обратную силу. Впрочем, для размещенных в сети текстов и фанарта это неважно: раз доступны, значит, распространение имеется. Думаю, фанартисты больше под ударом, чем фикрайтеры, потому что картинку найти проще, но, боюсь, доберутся до всех.

В силу это вступает с конца июня 2016 года. Чистим архивы и форумы, товарищи.

Ссылки: geektimes.ru/post/276928/
http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=113185-6

---

III. ψ

Мастер пост

Шкала до сих пор трёхбалльная, предполагающая отсутствие неудов, сияющая звездочка — не оценочная, это жаркая рекомендация.
★ хорошо ★ ★ превосходно ★ ★ ★ идеально

III. ψ Заброшенный филиал пункта II

1. Ирвин Ялом. Дар психотерапии 2001 ★ ★ ★

отзыв

"Открытое письмо новому поколению терапевтов и их клиентов"
Великолепная книга. Она у меня уже зачитанная-исписанная, но с начала до конца прочел впервые. Главки-уроки по терапии. Ялом — психиатр моей мечты: мировоззрение гуманитария, экзистенциализм, ставка на процесс терапии, а не на техники, и это совершенно невероятное ощущение доброты, поддержки и принятия, которое он создаёт) Помню, когда впервые увидел его фотографию, испытал диссонанс: как такой милый человек может выглядеть как Мефистофель?



2. Джин Шинода Болейн. Богини в каждой женщине. 1984 ★ ★

отзыв

Автор - психиатр, юнгианский психоаналитик. Создала свою типологию архетипов на основе 12 олимпийских богов — женщин и мужчин. Когда-то, лет 6 назад, разум тиресия ещё не был перещелкнут на стерильность рационального мышления, отвергающего Бога и Фрейда (Фрейда в меньшей степени), и юнгианство с архетипами ещё не казалось мне разновидностями танцев с бубном, тогда я читал "Боги в каждом мужчине". Теперь у меня психоаналитик и потребность расширять круг видимого, так что почему не почитать самую популярную книжку про архетипы?
Зря относился с таким скепсисом, книга замечательная. Читаешь, узнаешь, классифицируешь явления, у которых теперь есть названия.

Суть
Эта книга описывает новый подход к женской психологии, основанный на женских образах древнегреческих богинь, существующих в человеческом воображении уже более трех тысячелетий. Женская психология такого типа отличается от всех теорий, где "нормальная женщина" определяется как подчиняющаяся единственной "правильной модели", схеме личности или психологической структуре. Наша теория основана на наблюдениях за многообразием нормальных различий в женской психологии.

Честно говоря, думал, что в архетипах будут какие-нибудь древние "патриархальные", правильные модели поведения для "хороших" женщин. Куда там! Высокобразованная американка в 80-е? Конечно, феминистка!

фем

Работая на базе то юнгианского психоанализа, то ориентированной на женщин психиатрии, я словно строила мост меж двумя мирами. Моих коллег-юнгианцев не очень волновало то, что происходило в политической и социальной жизни. Большинство из них, казалось, лишь смутно сознавали важность борьбы женщин за свои права. Что до моих подруг-феминисток в психиатрической сфере, они, если и считали меня психоаналитиком-юнгианцем, то, вероятно, видели в этом либо мой личный эзотерический и мистический интерес, либо только некую дополнительную специализацию, которая хоть и заслуживает почтения, но не имеет отношения к женским проблемам. Я же, метавшаяся между одним и другим, со временем постигла, какие глубины может открыть слияние двух подходов – юнгианского и феминистского. Они совмещаются в своеобразное "бинокулярное видение" женской психологии.
***
Для того чтобы избежать роли жертвы, женщине необходимо выглядеть сосредоточенной и уверенной. Она должна ходить быстро — так, как будто куда-то спешит, — бесцельный или бездумный внешний вид чреват неприятностями. Хотя восприимчивость и открытость помогают женщине создать уютный дом и теплые взаимоотношения, те же ее качества во внешнем мире могут привести к нежелательным домогательствам. Любая одиноко стоящая и ждущая или сидящая одна в ресторане или фойе женщина может ожидать обращения к ней мужчины, полагающего, что женщина, явно не связанная с кем-нибудь, представляет объект внимания или домогательств. Ее восприимчивость, открытость и дружелюбие заставляют предположить, что она — реально достижимый сексуальный объект. В результате она может получать нежелательные сексуальные предложения и стать жертвой сексуальных домогательств или гнева в случае отказа.
К ее преследованию предрасполагают два фактора: принятие мужчиной восприимчивости и дружелюбия за сексуальное заигрывание и общепринятое мнение, что любая одинокая женщина потенциально доступна и с ней можно сблизиться. Другой способствующий тому фактор — фундаментальное общественное представление, что женщина есть собственность. Такое представление запрещает мужчинам обращаться к женщине, заговаривать с ней и даже разглядывать женщину в сопровождении мужчины, но при его отсутствии подобное поведение вполне допустимо.

Еще 80-е чувствуются, что для описания по крайней мере пары архетипов у Болейн находится графа "если женщина с этим архетипом примет психоделики"

3. Сьюзан Форвард, Крейг Бак. Вредные родители ★ ★ ★

отзыв

Сьюзен Форвард терапевтка, пишущая острые книги. Острые в том плане, что у нас их, например, переводит сообщество accion-positiva. Я нашел в профессиональном переводе, иии...

"Доктор Лектер, я скачал одну анкету в интернете... И был удивлен тем, сколько галочек я поставил" (с)

Буквально это я и сказал своему психоаналитику по поводу анкетки в начале книги Если отвлечься от той пользы которую лично я извлек из книги, и рассказать про неё более объективно, то первая часть книги содержит описание нескольких видов родительского деструктивного поведения (от гиперопеки до инцеста), и того какое влияние они оказывают на психологическое состояние уже взрослых пациентов Форвард. Вторая же часть про то, что с этим делать. Книга ооооочень полезная.

запись создана: 14.04.2016 в 17:22

---

А нахуя тиресию его единственный на месяц выходной день 20-го числа? Давайте у всех выходной будет, а у тиресия нет?

А ДАВАЙТЕ

Ты мне на что-то намекаешь, Вселенная?
Что я ленивая жопа, и мне надо переходить на 12-часовой рабочий день?
Что я должен радоваться, что мне МЕСЯЦ спустя наконец наймут недостающего подчиненного, за которого я въебываю, без приказа и оплаты?
Что это моя вина, что я ничего не успеваю и сотню лет не видел друзей?
Что мне надо завести смешной таг для нытья про работу? "пытошная"?
Нет, наверное, что-то другое, но что же?

---

Этот пост для  Шаман-прыгальщик. Меньшее, что я могу сделать, чтобы выразить свою благодарность за то, каким вдохновляющим ты был, когда так чудесно и подробно рассказывал нам о своей терапии)

читать

Ни обостряющаяся необходимость, ни собственные речи на тему "Сходите к психологу, терапия — уникальный инструмент развития личности, каждый человек должен пройти долгосрочную, вы и не подозреваете о её возможностях влияния на вашу жизнь", не могли довести меня до кабинета с мягкими креслами. Ир довёл

Несмотря на то, что у меня довольно высокий показатель того, что ученые называют Уилл-Грэмистостью [1) Не надо меня анализировать! 2) А теперь смотрите как я уйду, хлопнув дверью, потому что я такой особенный! 3) и знаю я все ваши методики!], на сеанс я шел что-то совсем не напуганным. Решил, что мой хронический недосып не дал мне испытывать эмоции, в том числе "о, сейчас мне залезут в голову и будут там ковырять до крови, ааааа"
По-новому проникся твоей историей про ПА. Ты охеренно смелый, Ир.

про выбор специалиста
Читая про опыт других людей, был уверен, что с первого-то раза не повезет, и может с третьего я угадаю с терапевтом. Но мне она понравилась. Выбирал по критериям: высшее психологическое образование, возраст 35+, отсутствие ненаучных методик в инструментарии. Велик был соблазн искать человека со сходным мировоззрением и, как ты поспрашивать на предмет мнений об основных "лакмусовых бумажках", но потом решил не застревать. Так что ничего не знаю. Знаешь это чувство, когда общаешься с человеком, общаешься, а он хуяк — выдает что-нибудь расисткое, гомофобное или еще какое, и ты, столбенея, мысленно прокручиваешь в голове пленку с историей всех ваших разговоров, и переклеиваешь этикетки на папках с "умный человек", на что-нибудь иное? Вот с некоторым тревожным ожиданием этого чувства, я терапевтке себя и выкладывал. А ну как предложит сейчас пройти шаманский ритуал? Но сеанс она закончила сбивчивым уверением, что латентная гомосексуальность - это нормально, чем меня умилила безмерно И удивила. Я не в эти степи правил коня) Терапевтка - психоаналитик, что любопытно, и сказала, что не дает интерпретаций вслух, что тоже любопытно. Вообще же, выводы пока делать рано.

---

Судя по "тупым американским комедиям", до уровня культурного развития американского телезрителя нам еще пилить лет 50. Хотя может я просто мало знаю про российское телевидение. В наших ситкомах тоже есть шутки про расизм и сексизм, как в "Сообществе", или про квантовую физику, как в первых сезонах "Теории большого взрыва"?

---

Вы, например, осознаёте, что с детьми 2000 года рождения уже законно сексом заниматься?

---

II. Книги, которые давно ломает читать

Мастер пост

Шкала до сих пор трёхбалльная, предполагающая отсутствие неудов, сияющая звездочка — не оценочная, это жаркая рекомендация.
★ хорошо ★ ★ превосходно ★ ★ ★ идеально

II. Книги, которые давно ломает читать
Бесконечный список умных книжек на прочтение, всё откладываемых, потому что то лень, то лень, а иногда и лень

1. Йохан Хейзинга. Осень средневековья 1919 ★

отзыв

Самая известная в широких кругах книга по медиевистике) Книга знаменита не стыдящимся своей красоты языком и красочными деталями средневековья. Из-за этого слуха о "деталях" я думал, что меня ждет достаточно полное описание быта и вообще будничного существования позднесредневековых людей: Хейзинга отказывается от взгляда на историю как на цепь значимых битв и коронаций, призывая поглядеть на саму плоть эпохи и вдохнуть её воздуха.

Ученый, исследующий современное общество путем изучения роста банковских операций и развития транспорта, распространения политических и военных конфликтов, по завершении таких исследований вполне мог бы сказать: я не заметил почти ничего, что касалось бы музыки; судя по всему, она не так уж много значила в культуре данной эпохи.

Но источники Хейзинги тоже ограничены: из всех ожидаемых средневековых людей нас ожидает знакомство только с мужчинами дворянского сословия. Бюргеры, женщины, крестьяне? Мне так хотелось про быт средневековых крестьян!
Ну, по крайней мере, для женщин Хейзинга постоянно вытаскивает Кристину Пизанскую. Толи из всех средневековых дворянок эта протофеминистка единственная умела писать была не затравлена эпохой, но она упоминается всякий раз, когда заходит разговор о женщинах вообще. Например, лаконично автор отвечает на женоненавистническую литературную традицию средневековья, её словами:

На все эти упреки я отвечу только одно, говорит Кристина Пизанская: не женщинами писаны были все эти книги

Про отсутствующих бюргеров и крестьян остаётся только забыть. Книга вообще не бытописательная, она о психологии средневекового человека. Рыцарская идея, экстазы и слёзы, взгляд на искусство — вот о чём пишет Хейзинга! Очень интересно. От книг, которые я собираюсь читать в этом пункте, я жду расширения своей картины мира, новых континентов на месте белых пятен. "Осень средневековья" ожидания оправдала.

Что касается этих новых континентов... Почему такого не показывают в фильмах? Где проповедники, следующие из города в город с охраной, сдерживающей денный и ночный натиск восторженной толпы, и юристами, скрепляющими договоры от прекращенных ими судебных споров и конфликтов? Кладбище как место, где можно прогуляться, посмотреть на процессию детей со свечами и снять проститутку? Где раскрашенные корабли с позолоченными башнями и вымпелами, достающими до воды? Где механический ангел, спускающийся с башни Нотр Дама, что увенчать Изабеллу Баварскую короной?


Разумеется, обильные слезы вызывало не только волнение, побуждаемое глубокой скорбью, пылкой проповедью или религиозной мистерией. Потоки слез исторгала также всякая светская церемония. Посол короля Франции неоднократно разражается слезами, обращаясь с куртуазной речью к Филиппу Доброму. На церемонии прощания бургундского двора с малолетним Жоаном Коимбрским все громко плачут, так же как и приветствуя дофина на встрече королей Англии и Франции в Ардре 16*. При въезде Людовика XI в Аррас видели, как он плакал; по словам Шателлена, будучи дофином и находясь при бургундском дворе, он часто всхлипывал и заливался слезами

***

Стоит какому-нибудь юноше войти в храм, как знатная дама, встав, целует его в губы, даже если в этот момент священник освящает Дары и все прихожане молятся, преклонив колена· Переговариваться и слоняться по храму во время мессы почти что вошло в привычку. Церковь сделалась обычным местом свиданий, куда молодые люди приходили поглазеть на девиц, и это было настолько распространенным явлением, что могло вызывать недовольство разве только у моралистов. Молодежь редко посещает церковь, восклицает Никола де Клеманж, да и то лишь затем, чтобы пялить глаза на женщин, щеголяющих причудливыми прическами и не скрывающих декольте.

***

Один из предводителей, Гийом дю Шатель, хочет напасть на англичан с фланга, так как побережье находится под защитою рва. Однако сир де Жай называет обороняющихся деревенщиной: было бы недостойно уклониться от прямого пути при встрече с таким противником; он призывает не поддаваться страху. Дю Шатель задет за живое: «Страх не пристал благородному сердцу бретонца, и хотя ждет меня скорее смерть, чем победа, я все же не уклоняюсь от своего опасного жребия». Он клянется не просить о пощаде, бросается вперед и гибнет в бою вместе со всем отрядом.

***

Ужасающие жестокости дворян по отношению к гражданам Гента в войне 1382 г., когда были изувечены 40 лодочников, которые перевозили зерно, — с выколотыми глазами они были отосланы обратно в город — нисколько не охладили Фруассара в его благоговении перед рыцарством. Шателлен, упивающийся подвигами Жака де Лалена и ему подобных, повествует без малейшей симпатии о героизме безвестного оруженосца из Гента, который в одиночку отважился напасть на Лалена. Ла Марш, рассказывая о геройских подвигах одного гентского простолюдина, с восхитительной наивностью добавляет, что их посчитали бы весьма значительными, будь он «un homme de bien» [«человеком благородного звания»].

---

демисезонный пост

Весна-красна скоропостижно отошла и настало лето. И да, я тот чувак, который на остановке в кроссовках и футболке смотрит на тебя, одетую в пальто и сапоги, силясь понять, кто дурак. Моё отважное решение вылущиться из куртки аки нежная бледная креветочка из панцыря, пока поддерживают только плечистые парниши из спортзалов (не терпится продемонстрировать божественные тела), а остальные глядят испугано из плащей и шарфов. В прошлую пятницу снег шел, а завтра девочки будут в босоножках.
Время скользит сквозь моё замороженное существование незаметно, смену сезонов отмечаю запоздало, по приметам: осень по увеличению психически больных на улицах, весну - по модникам и неформалам. Вот вчера все были серые, в одинаковых шапках с кошачьими ушами, а сегодня, погляди: леди в широкополой шляпе, рыжая с тонелями в ушах, готы с торбочками, и сразу видно, у кого пальто сшито на заказ. Вроде бы, прекрасно, но каждый раз вызывает у меня мысль о зависимости индивидуальности от доступности потребительских товаров

---

 c.regen, привет! такие прекрасные аватарки у Вас)
встречаю рандомной гифкой